Кто с мечом придёт…

Иксанов Ринат

Доброслав Алексеич указал нам на чурбаки, служившие табуретами. Обстановка в шатре была более чем скромной – кроме упомянутых чурбаков я увидел большой грубо оструганный стол, заставленный посудой – керамической, деревянной и металлической, а также я заметил ларец, инкрустированный яхонтами. В дальнем углу прямо на примятой траве лежали шестоперы, боевые топоры, щиты, на концы воткнутых в землю копий надеты шишаки.

– Поели? – спросил боярин. Его взгляд был устремлен на меня.

– Успеется, Доброслав Алексеич. – ответил я, усаживаясь. – Вызывали?

– Звал… – Он сурово глянул на Милёну, которую Жан, не раздумывая, решил взять с собой. – И ты здесь?

Девушка, продолжавшая

стоять у самого выхода из шатра, молча смотрела на боярина, ожидая, что он ее сейчас выгонит. Жан, успевший занять один из импровизированных табуретов, вскочил на ноги. Об эмансипации в эту эпоху еще никто не знал… Но боярин вдруг осклабился, от чего вдруг стал выглядеть как любимый дедушка, ласково журящий внучку, и, погладив бороду, покачал головой:

– Ишь ты… молодица. Наслышан, чего ж… Ратники, кои видели тебя в сече, говорят, билась знатно, ась? И луком искусно владеешь, и мечом тоже. Слыхивал я от князя, что были такие девки в стародавние времена, злые в ратном деле… Мазонки, что ль, звалися? Тоже, говорит, хорошо воевали. Думал, брехня все это… Ан нет, вот же, стоит воительница! И дружиннику укорот дала – даром что Крапивой отныне и вовек дразнить будут, хе-хе… Ишь ты… Ладно, садись, чего уж там. И ты, Иван, тоже присядь. Вижу – за девицу свою хотел слово молвить… Дак я не против! Так что, охолонь, парень, не пужайся за нее.

Спецназовец повеселел:

– Спасибо, боярин.

Когда все расселись, Доброслав Алексеич несколько раз кашлянул, прочищая горло. Потом взял со стола двумя руками наполненную хмельным медом братину, отхлебнул и протянул мне.

– Прими-кось… Слыхивал я и про твою боевую сноровку, про обоерукость, да про быстроту молниеносную. Кожемяка рассказал… – Взгляд боярина стал пронизывающим. – Почто сразу свое умение не раскрывал?

Я принял посудину, благодарно кивнул, отпил и потом передал ее Грому. Утершись, ответил:

– Не верьте, Доброслав Алексеич. С перепугу я… Просто повезло. И Федор кое-чему обучил…

Он недоверчиво хмыкнул.

– Повезло… Ладно, будем так считать, коли говорить не желаешь. Но, ежели ты такой везучий, то быть тебе промеж другов твоих старшим.

Майор поперхнулся и закашлялся. Жан забрал у него посуду с медом и сочувственно похлопал по спине.

– Старшим над кем? – Я поочередно посмотрел на Грома и остальных спецназовцев. – Над ними?

– Над ними… – голос боярина стал сварливым, – Не успели объявиться, а уже делов наделали… И сотника Гордея на переметничестве споймали, и князюшку от неминучей смерти спасли, при том не раз… И всё это тоже «с перепугу» небось?! Али от чудесного везения?!

Мы молчали, потупив взоры, как нашалившие первоклашки. Милена покраснела, еле сдерживая смех. Воевода покряхтел для острастки, хотя видно было, что и сам поржал бы сейчас над нами всласть, потом продолжил, рубанув воздух ребром ладони:

– Вот потому-то, что шибко удалыми воями оказались, у вас теперь будет важное поручение от князя.

– Валера старше меня, и опытнее… – произнес я, но осёкся. До меня вдруг дошло о чем говорит Доброслава Алексеевич… – Какое поручение?!

– Тише ты! Не горлань, не на вече, чать… Поручение важное, а самое главное, тайное. Отправитесь в псковские окраины. Никто посторонний не должен знать, по какой надобности вы направляетесь в ту сторону, понятно?

– Это понятно, – ответил за всех Гром. – Но, если вдруг придется как-то обозначить, для чего мы туда едем… Что тогда говорить?

– Придумайте что-нибудь. Куда могут держать путь вооруженные всадники? Охранять в дороге какой-нибудь обоз, или желая вступить в дружину местного боярина… Мало ли… На крайний случай я кое-что придумал. – Голос Доброслава Алексеича стал строже, –

Не о том речь пока, Валериан. Выслушайте меня, не перебивая.

Мы затихли, ожидая продолжения. Жан протянул братину Милёне, но она отрицательно покачала головой.

Боярин продолжал развивать начатую им тему. Он вдруг напомнил нам о Евстафии и предыстории появления монаха в Новгороде.

– Инок тогда поведал нам о том, как рытари зорили села и монастыри в псковских землях. Я так разумею: ливонцы не просто так безобразничают в тех краях. К самому Пскову подступились, собаки, осадили город… Ведь именно их главный магистр Андреас фон Вельвен склонил свейских рытарей на Ладогу идти. Крестоносцы думали, что Биргер скрытно выдвинется, но ярл, спесивая душонка, нашему князю грамоту прислал, что пошел на Русь войной – то нам на руку оказалось. Александр Ярославич и прежде об этом был предупреждён. Вот и ты, Край, тоже с вестью о готовящемся нападении к князю появился, помнится. И про замыслы змеиные бояр новгородских – тоже ты предупредил. Они, окаянные, тогда нашего князя и впрямь погубить собирались. А именно – Любослав, пропади его душонка! Вовремя спознали… Доберусь я до него… – Боярин, так ударил крепким кулаком по столешнице, что вся посуда подпрыгнула, мед расплескался. Доброслав Алексеич взял братину и несколько раз шумно глотнул, утерся, потом продолжил, – Разберемся и с этим. Слушайте дальше. Да-а… Бахвальство свейского короля его самого и подвело под удар князевой дружины. И вот хочу сказать вам о главном – о поручении князя. Решил Александр Ярославич отправить верных людей, как я уже говорил, в псковские земли. Надлежит вам проследить за рытарями и узнать, что они собираются делать далее. Ежели, скажем, крестоносцы пошалят по селам и уйдут восвояси – это одно… Тогда можно и малой дружиной обойтись. А ежели они всерьез войну затеяли, ждут подмоги из своих земель, силы накапливают, то это дело другое – иных ответных мер требует. Ваше дело – разузнать все в подробностях, а потом известить нас с Александром Ярославичем. В бой – без особой надобности – не ввязываться! Не для того посылаю.

Он замолчал, вопросительно глядя на нас. Я подумал – если бы Доброслав Алексеич знал, как же они с князем оказались правы, решив послать в качестве лазутчиков не кого-нибудь, а нас, спецназовцев главного разведывательного управления России будущего! Более компетентных специалистов на этой планете в данное время просто не существует…

– Когда отправляться, Доброслав Алексеич? – спросил я.

– А вот отобедаете и сразу в дорогу-то и отправитесь.

– Маршрут мы сами выбираем, боярин? – осведомился Гром.

– Что?

Я поспешил вмешаться:

– Он хотел сказать, дорогу, по которой в псковские земли добираться, мы сами выбираем, или вы укажете?

– Сами… Дорог туда немного. Ладьи в Ладогу ушли, так что посуху пойдете, так оно скорейше будет. Запасных лошадей возьмите. Денег дам. Еды сколько надо возьмите. И вот еще… – Боярин сунул руку за пазуху, достал блестящую металлическую бляху и протянул ее мне. – Это будет вам как Слово княжеское в помощь, ежели помеха какая будет. Спрячь надежнее, не потеряй. Сам князь Александр Ярославич велел тебе передать.

– Лично мне? – Я был польщен. – Благодарю за доверие…

– Меду боле не предлагаю – вам здравая голова перед дорогой нужна.

Эти слова были намеком на то, что аудиенция закончена. Мы дружно встали.

– Благодарим тебя, боярин, за угощение, – торжественно произнес Жан. И пылко добавил, – Не подведем!

Ему осталось только заорать «Никто кроме нас!»…

Мы стали по одному выходить из шатра. Доброслав Алексеич вдруг позвал:

– Край! Погодь…

Я остановился у выхода, удивленно оглянулся.