Кто сеет ветер
Шрифт:
— Потерпите! Помощь скоро придет, — шепнул скороговоркой Фукуда и тотчас же закрыл дверь.
Рисковать длительным разговором было опасно. В коридоре уже слышались гулкие шаги возвращавшихся в спальню солдат. Они вошли и стали настаивать, чтобы тело Окады было немедленно убрано. Почти в то же время раздались телефонные звонки из морского и военного министерств, откуда потребовали, чтобы Фукуда передал заговорщикам категорический приказ выдать труп премьера.
Вначале секретарь испугался, что его тонко рассчитанный план будет этим нарушен, но, подумав, нашел верный выход из трудного положения.
На следующий день, в два часа пополудни, состоялась торжественная траурная церемония. На панихиду хитроумный Фукуда пригласил пятнадцать пожилых джентльменов. Но прежде чем их впустить, горничная, прибиравшая утром комнату, переодела Окаду в траурный костюм. Затем все приглашенные были введены в затемненную спальню, в которой находился покойник. Тут адмирала Окаду незаметно выпустили из шкафа, где он сидел в течение тридцати шести часов, и втолкнули в круг прибывших на панихиду.
В комнате царил полумрак. Все присутствующие были уверены, что они отдают последний долг убитому премьеру, совершенно не подозревая, что глава кабинета министров находится среди них и принимает вместе с ними участие в своем отпевании.
Жандармский сержант, обратившийся в первый день путча к Фукуде с предупреждением не показывать изумления, остался и потом активным сообщником секретаря. Получив от него с утра подробные инструкции, сержант выбежал из комнаты, где шла панихида, и в присутствии солдат стал громким голосом звать Фукуду, нарочно занятого в это время около дома подготовкой к выносу тела.
— Один из участников траурной церемонии упал в обморок! Ему очень плохо. Необходимо немедленно отвезти его в больницу! — крикнул жандарм озабоченно.
Фукуда подозвал к крыльцу автомобиль и побежал в спальню. Используя удобную обстановку, он надел на Окаду шляпу и темные очки, прикрыл его рот и нос смоченным одеколоном платком, якобы приводя его в чувство, и вместе с сержантом вынес на руках к автомобилю…
Военное командование, желая упрочить свое положение, стягивало под предлогом поддержания порядка войска к столице. Первая эскадра японского морского флота шла в Токийский залив, как бы на помощь правительству.
По радио было известно, что заговорщики после убийств руководящих членов правительства заняли здания нескольких министерств, телефонную станцию, главное полицейское управление и недостроенное здание нового парламента, постепенно расширяя захваченный ими район по направлению к дворцу микадо.
Дворец главы японской империи обратился в крепость накануне осады. Семь его выходов были забаррикадированы проволочными заграждениями. На высоких площадках установлены пулеметы. Охрана подступов была поручена отборным отрядам гвардейцев. Грозные жерла пушек ощерились во все стороны, готовясь открыть огонь.
Оставшиеся в живых министры, боясь продолжения убийств, всю следующую ночь провели в императорском дворце, обсуждая вместе с членами тайного совета вопросы об образовании нового кабинета и о принятии надлежащих мер против заговорщиков.
Поведение военного командования и офицеров кейсицйо оставалось, однако, весьма
В сообщении военного министерства, опубликованном в день выступления заговорщиков, неприкрыто сквозило стремление обелить и даже возвысить кровавые действия террористов.
«Молодые офицеры, — говорилось в сообщений, — восстали, чтобы устранить разложившиеся элементы, группирующиеся вокруг трона. Офицеры считают их виновными в подрыве национальной политики при участии старых государственных деятелей, военных и финансовых клик и бюрократов из политических партий. Все это в момент, когда перед Японией возникает целый ряд затруднений. Указанные офицеры своими действиями продемонстрировали, что они намерены были отстаивать национальную политику, тем самым выполняя свой долг по отношению к трону. В связи с этим инцидентом военное министерство объявило чрезвычайное положение и дало соответствующие инструкции токийскому гарнизону».
На несколько дней события в Токио сделались центром внимания всего мира. Сообщения иностранных газет были разноречивы. Одни предсказывали падение монархии, считая, что Япония накануне революции. Другие оспаривали это, предвидя создание военно-фашистского кабинета и ликвидацию конституции «от имени и при морали микадо». Третьи, наиболее прозорливые, считали, что вне зависимости от состава будущего правительства военный переворот фактически уже совершен, так как сторонники осторожной политики на азиатском материке или убиты, или настолько терроризованы, что противиться авантюристическим планам японской военщины они уже не в состоянии.
«Лидеры армии, — писали эти газеты, — ставят себе самую грандиозную империалистическую задачу; полное господство на Дальнем Востоке и монополия на эксплуатацию неограниченных экономических ресурсов Китая!.. Эти ужасные убийства не могут не иметь колоссальных последствий для всего Востока, независимо от того, сохранится ли в Японии конституционный режим, или же военный переворот окажется успешным. В конечном итоге все японские партии и клики будут искать соглашения между собою за счет Китая».
Прогнозы этих газет оправдались. Остатки правительства Окады, перебравшись после кровавых событий на третий этаж министерства двора, испуганно и покорно прислушивались теперь к каждому слову всесильной армейской клики.
Суда побережной охраны были вызваны из Йокосука в столицу. Отряды моряков первой эскадры, тотчас же по прибытии в токийскую бухту, были посажены на быстроходные грузовики и спешно отправлены в город для укрепления охраны радиостанции морского министерства.
Вновь назначенный комендант столицы генерал Касии опубликовал приказ о введении в Токио военного положения. В городе начались поджоги. Район Нагата-цио, занятый заговорщиками, оцепили со всех сторон правительственные войска. Жители прилегающих районов были эвакуированы. Банки и биржи закрыты. Пароходам было запрещено выходить из японских портов.