Кто скажет мне слова любви…

Верехтина Ирина Георгиевна

Толик позвонил на следующий день и пригласил в кино. Потом на футбол. Потом на спидвей. Потом на вечер юмора. Потом на балет… И каждый раз дарил ей букет гвоздик – Тасиных любимых, розовых. И откуда он знал, как догадался?..

–Толик! Зачем ты так тратишься каждый раз? – протестовала Тася, но Толик только усмехался. И смотрел на неё, не в силах оторвать глаз.

– Моя девушка всегда должна быть с цветами в руках. Пусть все видят! – объяснил Толик, и Тася не поняла, при чём тут все? Она любит его просто так, без цветов и подарков, ей ничего не надо. Но Тася молчала, боялась его обидеть, боялась, что не поймёт. Он совсем другой…

Тася

многого не понимала из того, что объяснял ей Толик. Он рассказывал об обычаях и традициях, о том, как следует вести себя мужчине, и как – женщине. Получалось что мужчине позволено всё. А женщине непозволительно даже обидеться на него за это. Тася слушала и молчала, и Толику нравилось, что она молчит. Не возражает, значит, согласна. А ей просто не хотелось его обидеть. Пусть себе говорит… Главное – он любит её и хочет сделать своей женой. Он сам ей это сказал.

– Поедем к моим родителям, дадут благословение, женюсь.

– А если не дадут? Если я им не понравлюсь? – спрашивала Тася.

– Понравишься. Ты только молчи. Ничего не говори. Дадут благословение, тогда можешь говорить что хочешь, тогда уже всё равно, – улыбнулся Толик, и Тася снова его не поняла… Переспрашивать она не решилась.

Глава 4. Виновник торжества

В начале весны Толик пригласил её на день рождения. Тасе почему-то не хотелось ехать, тем более в общежитие. – «Не хочешь? Не приедешь, значит?» – растерянно переспросил Толик. Оттого ли, что он не настаивал и не уговаривал, и голос у него был какой-то несчастный, Тасино сердце затопила горячая волна нежности. Да что она, в самом деле! В Москве у него никого нет, только Тася, ему некого больше пригласить, а она отказалась. Да что она, в самом деле! Наверное, Толик хочет показать друзьям свою будущую жену, похвастаться. У Таси радостно забилось сердце… Будущая жена! А потом они поедут к его родителям, в далёкое дагестанское село Или это аул? Тася никогда не была в Дагестане. Толик рассказывал, что у них большой дом, большой сад… А мандарины в саду не вызревают, им зимой холодно. Поэтому они растут прямо в доме, в кадках. А весной их выносят в сад.

Тася слушала и не верила…

– Не веришь? Увидишь, поверишь, – заглядывая ей в глаза, смеялся Толик. Скоро она увидит всё своими глазами. Толику дадут квартиру в Москве, он сказал, что ему полагается, как «афганцу». У них будет семья, и обязательно – сын и дочка. Обязательно!

Тася ехала и радовалась – все двадцать три остановки, до самого Тёплого Стана. К Толику они отправились втроём – Тася, Вика и Танечка. Толик сам попросил её взять с собой подружек: «И тебе спокойней, и ребятам будет с кем танцевать». От метро пришлось ехать на автобусе – целых шесть остановок, потом они долго не могли найти нужный им дом, расспрашивали редких прохожих – «Извините, Вы не подскажете?..». Когда наконец добрались до общежития, Тасино радостное настроение исчезло, сменившись неясной тревогой. В дурные предчувствия Тася не верила, чепуха это всё, сказки! Глубоко вдохнула, прогоняя охватившее её чувство тревоги, и с замершим сердцем нажала на кнопку звонка.

Дверь открыл мужчина лет тридцати пяти с внимательным взглядом цепких чёрных глаз. Глаза Тасе нравились. Она улыбнулась – этим глазам, их симпатичный обладатель отступил на шаг, впуская девушек в квартиру, после чего не произнеся ни слова ушёл в свою комнату. Тася услышала щелчок запираемой двери. Всё правильно, это ведь общежитие…

В конце коридора открылась ещё одна дверь, и з неё гурьбой высыпали ребята – однокурсники и друзья Толика. Последним, широко улыбаясь, вышел «виновник

торжества». За эту его улыбку – с прищуром лучистых глаз цвета тёмного мёда, с нездешним изгибом вишнёвых губ (они и сладкими были, как спелые вишни, его губы) – за эту улыбку Тася безоглядно прощала ему всё. А прощать было что…

Как оказалось, они пришли не к Толику (что неприятно поразило Тасю): комната принадлежала его другу Анвару, у которого и собрались отмечать день рождения Толика. Сам же именинник жил в соседнем подъезде. Впустивший их в квартиру молчун оказался соседом Анвара. Ребята называли его Старым. На вопрос Таси, почему Старый заперся у себя в комнате вместо того, чтобы присоединиться ко всем, Толик недовольно буркнул: «Да ну его! Старый – он и есть старый, он всегда такой. Сидит у себя как сыч и телевизор смотрит. Дверь ни за что не откроет, хоть ногами стучи… Там на кухне курица, – сменил Толик тему. – И мы не знаем, что с ней делать. Помоги, а?

Всё дальнейшее вышло как-то сумбурно и не так, как хотелось Тасе. Толик поцеловал её в щёку, пристроил на вешалку её пальто. Не взглянув на подарки, сложил на столик в прихожей и продолжил разговор о курице, которая попалась упрямая и никак не желала размораживаться. – «Пятнадцать минут уже… – обиженно бубнил Толик, и Тасе стало смешно: на курицу обиделся! Ничего-то он без неё не может… И они с Танечкой и Викой, наскоро посмотревшись в зеркало, поспешили на кухню, где их ждал сюрприз – из налитой до краёв раковины вызывающе торчала жирно-белая куриная гузка. Тася видела такое впервые – находчивые ребята заткнули курицей сливное отверстие и, наполнив раковину водой, пытались таким способом её разморозить.

Вдвоём с Викой они порубили тесаком каменно-замороженную, неподатливую тушку и обмазали её найденной в столе аджикой (чей это был стол, они не спрашивали, не у кого было спрашивать….) Начистили картошки, разожгли духовку, отскребли и отмыли закопчённый противень… Танечку отправили к ребятам, рассудив, что нельзя оставлять их без женского общества. Из комнаты доносились взрывы дружного смеха и музыка.

– Они там развлекаются, а мы с тобой… – сварливо начала Вика.

– А мы с тобой с курицей развлекаемся, – закончила за неё Тася, и обе рассмеялись.

Аромат жарящейся на противне курятины дразняще щекотал ноздри, сытным облаком выплывая из кухни и заполняя собой окружающее пространство. Дошёл до комнаты Анвара и выманил оттуда ребят, которые по очереди прибегали в кухню и жалобно просили Тасю с Викой поскорей её испечь, «а то сил нет терпеть, так вкусно пахнет, и как это у вас получается, вы колдуньи, что ли?»

Толик в кухне не появлялся. Тася не придала этому значения: имениннику положено развлекать гостей, а не бегать туда-сюда

– Куда твой Толик пропал? – не выдержала Вика

– Он не пропал, он гостей развлекает, – спокойно ответила Тася, которая уже порядком устала «праздновать»…

– А мы с тобой кто? – возмутилась Вика.

– А мы с тобой – временно исполняющие обязанности хозяйки, – улыбнулась Тася, а в сердце занозой покалывала тревога.

Дружными бестолковыми усилиями был накрыт праздничный стол, на который Тася с Викой под общий вздох восхищения водрузили блюдо (нашли на полке, чьё – спрашивать не у кого) с аппетитно зажаренными ножками, грудками и крылышками, пересыпанными сладким крымским луком, веточками зелёной кинзы и фиолетового базилика и политыми кисло-сладким ткемалевым соусом. Картошку подали прямо в кастрюле – исходящую ароматным паром, благоухающую свежесмолотым чёрным перцем (меленка нашлась в столе, перец горошком в банке со специями) и тмином – душистую, рассыпчатую,восхитительную…