Кто следит за Амандой?
Шрифт:
– Ты знаешь, я очень не люблю портить настроение, – сказала вчера Дженни, – но как ты собираешься подыскивать квартиру, если у тебя нет работы, которую ты могла бы указать в заявлении? Как ты подтвердишь, что ты платежеспособна и сможешь оплачивать проживание?
«Хороший вопрос», – подумала Аманда.
– Милая моя, смирись, – сказала ей лучшая подруга. – Делай то, что должна. А это означает, что тебе придется прожить в этом особняке в течение месяца, точно соблюдая все инструкции. И как только особняк станет твоим – ура! – ты можешь продать его, купить
Дженни была права, и Аманда это знала. Есть время, когда стоит подумать о своем самолюбии, и есть время, когда следует подумать о реальном положении дел. Пришло время реальности.
– Ладно, Томми, пора войти в дом, – прошептала она, пытаясь взять себя в руки.
В доме было два входа. Первый – роскошная черная дверь парадного входа, к которой вели шесть каменных ступеней; второй – красная дверь внизу, прикрытая узорной кованой калиткой. Имелся и еще один вход, к нему можно было пройти через небольшой сад, расположенный за домом. Аманда выбрала красную дверь. Она взяла Томми на руки, открыла калитку и подтолкнула ногой коляску.
Потом ей придется вернуться за чемоданами, хорошо, если они останутся на месте.
Новые ключи, которые вручил ей мистер Харрис, подошли идеально. Она открыла дверь, переступила через порог, глубоко вздохнула, закрыла за собой дверь и вошла в большой холл, светло-красные стены которого были увешаны небольшими картинами, чудесными акварелями и литографиями.
– Вы рано.
От неожиданности Аманда чуть не подпрыгнула. Перед ней стояла женщина, на вид старше пятидесяти, в простом сером платье и переднике, в одной руке она держала губку, в другой – корзинку с чистящими средствами.
– Вы меня напугали, – сказала Аманда, переведя дух.
– Я не ждала вас так рано, – повторила женщина. – Меня зовут Клара Мотт. Я домработница мистера Седжуика.
– Ну конечно! – воскликнула Аманда с улыбкой. – Клара! А я Аманда Седжуик.
Она хорошо помнила Клару по тем временам, когда летом они отдыхали в Мэне. Прошло очень много времени с момента их последней встречи, Клара постарела, но самая разительная перемена произошла в ее манере держаться.
– Разве вы меня не помните? – спросила Аманда. Никакого ответа не последовало.
– Я дочь Уильяма Седжуика, – добавила Аманда, обескураженная холодностью Клары.
– Мне известно, кто вы, – сказала женщина, бросив на Аманду неодобрительный взгляд. – Я осталась в услужении при доме Уильяма Седжуика и буду, как и раньше, убирать этот дом дважды в неделю. По средам и субботам.
Аманда ждала, что Клара скажет еще что-нибудь, что угодно, например, о смерти ее отца, но экономка больше ничего не добавила. Она смотрела на корзинку, которую держала в руках.
– По средам и субботам, – повторила Арманда, кивнув. – А это мой сын Томми, – добавила она, ткнувшись носом в головку мальчика.
– У меня много работы, – сказала Клара. Лишь на мгновение, бросив взгляд на мальчика, она поставила корзинку, – Наверное, не стоит использовать чистящие средства
«Да, мэм, – подумала Аманда. – Вы свободны».
Возможно, Клара просто переживала из-за кончины своего хозяина, которому служила так давно. А возможно, теперь, когда Уильяма не стало, просто боялась потерять работу.
– Очень любезно с вашей стороны подумать об этом, – сказала Аманда, стараясь быть вежливой. Она верила в справедливость поговорки «Не мытьем, так катаньем», и, возможно, Клара станет более разговорчивой, если Аманда будет держаться учтиво и доброжелательно.
– Лестница на главный этаж находится там. – Клара указала на противоположную сторону холла, который был больше, чем гостиная Аманды в ее старой квартире. – Я принесу ваши чемоданы.
– Спасибо, – поблагодарила Аманда.
Клара вышла и вернулась с двумя чемоданами в руках. Для женщины, которой уже за пятьдесят, она была очень крепкой. Поставив чемоданы у лестницы, Клара тотчас принялась за работу, продолжив снимать со старинного деревянного пристеночного стола многочисленные антикварные статуэтки.
Клара неплохо потрудилась. Черно-белый мраморный пол блестел, над головой висела великолепная люстра, сверкающая сотнями крошечных огоньков, – нигде не было видно ни пылинки.
В холл выходили три закрытые двери и ведущая наверх лестница. Аманда огляделась вокруг и, не увидев ничего, что могло бы представлять опасность для Томми, посадила мальчика на длинную ковровую дорожку, по которой он тут же пополз, что-то лепеча. Она вытащила из сумки с подгузниками говорящего медвежонка и протянула ему, затем достала письмо с инструкциями от мистера Харриса, или, если быть точнее, от своего отца.
«В особняке четыре этажа. На цокольном этаже, чуть ниже уровня улицы, находятся ванная комната, прачечная, небольшая кладовая и выход на задний дворик. На первом этаже расположены кухня, столовая, гостиная и дамская комната. На следующем этаже – спальня хозяина и ванная комната, две спальни и вторая ванная комната. На последнем этаже раньше находились комнаты прислуги, которые сейчас не используются.
Аманда должна спать в красной спальне. Томми должен спать в смежной с ней голубой детской. Аманда не должна входить в спальню хозяина – белую комнату. Она не должна пользоваться дамской комнатой на первом этаже – нельзя даже смотреться в зеркало. В гостиной она не должна открывать окно рядом с кактусом. Она не может открывать шкафчик над плитой...»
«Кто бы объяснил, почему, например, нельзя открывать кухонный шкаф?» – задала она себе вопрос. Эти правила казались абсурдными.
Аманда почувствовала на себе пристальный взгляд. Она обернулась, но Клара, казалось, была всецело поглощена работой – она старательно драила ножки пристенного столика.
«Не ты ли будешь за мной шпионить?» – подумала Аманда. Нет, это маловероятно: как Клара сможет узнать, следует ли Аманда инструкциям, если она будет приходить только два раза в неделю и всего на несколько часов?