Кто следующий? Девятая директива
Шрифт:
— Я думаю.
— Ты не кажешься очень уверенной. Сейчас чертовски неподходящее время, чтобы трусить, Пегги.
— Я не струсила. Разве кто-то сказал, что я хочу выйти из игры? Все, что я сказала, — только то, что я подумала, как это забавно, с сигаретами. — Сезар рассердил ее, и она подобрала смятую сигарету, расправила ее и снова зажгла.
Стурка стряхнул с себя задумчивое состояние, широкими шагами пересек комнату и подошел к ним.
— Достаточно
— Который час? — спросила она.
— Двадцать минут одиннадцатого. Ты сделала ему укол полчаса назад.
— Он должен уже подействовать.
— Тогда спустимся вниз. — Стурка позвал Алвина.
Пегги протянула руку к чадре и арабскому халату и к тому времени, когда она оделась, она увидела, что Сезар и Стурка замотались в грубые бурнусы. Алвин положил в рот кусок жевательной резинки, и они в темноте спустились по разбитым каменным ступенькам в подземелье.
Она прижала большим пальцем вену на запястье Фэрли. Он посмотрел на нее безразличным взглядом и даже не поднял головы. В глазах застыло отсутствующее выражение. Она бросила через плечо:
— Кажется, мы немного преувеличили дозу в последний раз.
— Перед этим мы дали меньшую, и она не подействовала, — заметил Сезар.
Она похлопала Фэрли по щеке:
— Ты слышишь нас? Скажи что-нибудь.
— Я слышу вас. — Это было произнесено загробным голосом, как будто запись фонографа пустили со слишком медленной скоростью.
— Поднимись, живее. Я помогу тебе. — Она просунула руку ему под плечи, и он подчинился, рывками дергаясь вперед с вялой сосредоточенностью. Она подтолкнула его в грудь, и он тяжело оперся о стену, усевшись боком на кровати и выпрямив колени с видом маленького мальчика. Лицо было мертвенно бледным, глаза прикрыты и безучастны.
Она взглянула на остальных. Алвин стоял на страже у двери, а Стурка готовил магнитофон. Сезар сел на койку рядом с Фэрли и сказал рассудительным тоном:
— Поговори немного, мистер негодяй. Поговори с нами. Расскажи нам о всех хороших людях, которых ты преследовал. Расскажи нам о фашистской системе, установленной дома.
Пустой взгляд с болью остановился на Сезаре.
Стурка щелкал кнопками катушечного магнитофона. Сезар толкнул Фэрли.
— Ты можешь читать, подонок?
— … Конечно, я умею читать.
— Я хочу сказать — вслух. Читать для нас, слюнтяй. — Сезар протянул речь, которую они написали для Фэрли.
Фэрли попытался сосредоточить на ней взгляд, но его голова откинулась к стене, и рот безвольно открылся.
—
«Слишком большая», — думала Пегги. Они дали ему слишком большую дозу. Она яростно повернулась к Стурке.
— Он не в себе, ты что, не видишь этого?
— Тогда приведи его в чувство. Сделай ему укол адреналина или чего-нибудь еще.
— У меня ничего нет. Ты думаешь, у меня на маленькой кухне целая аптека?
Стурка слегка приподнял голову. Под капюшоном она не могла видеть его лица, но знала, что этот ужасный взгляд прожигает ее насквозь.
— Леди, твоя забота об этом подонке нас не трогает, она не относится к делу. Ты забываешь, кто он такой — что из себя представляет.
Она побледнела.
— В таком состоянии нам от него мало проку. Вот все, что я хотела сказать. Я позволила вам втянуть меня в это, но вы сами видите, он не способен выдержать такую дозу. Мы должны подождать, пока ее действие ослабнет.
— Как долго это может продлиться?
— Я не знаю. Сработал накопительный эффект — в его организме скопилось слишком много этой дряни. Возможно, потребуется три или четыре дня, чтобы действие наркотиков смягчилось. Может быть, утром он произнесет то, что вы требуете.
Она знала причину беспокойства: его отказ мог серьезно нарушить их планы. «Но это твой собственный глупый промах. Ты накачал бедного, ублюдка до пределов наркотиками, потому что у него хватило духу сопротивляться тебе».
Сезар сказал:
— А может быть, он просто притворяется? Может, он соображает гораздо лучше, чем пытается показать?
Он шлепнул Фэрли по щеке — лицо безвольно дернулось в сторону. Фэрли медленно, с гримасой боли заморгал глазами.
— Он не притворяется! — закричала Пегги. — Господи, он напичкан таким количеством наркотиков, которого бы хватило, чтобы свалить с ног слона. Притворяется? У него не осталось никаких тормозов, чтобы играть роль. Взгляни на него, видишь?
В углах приоткрытого рта Фэрли скопилась белая пена слюны. Наконец Стурка выключил и забрал магнитофон.
— Хорошо. Утром.
Они оставили Фэрли на койке, вышли и закрыли люк в потолке. Пегги сказала:
— Попозже я попытаюсь достать ему что-нибудь поесть. Может быть, поможет большое количество кофе.
— Только не слишком оживляй его. В этот раз мы не можем допустить, чтобы он сопротивлялся.
— Еще несколько кубиков наркотика, и он умрет. Тогда он совсем не будет сопротивляться. Вы этого хотите?