Кто такая Даша?

Резун Нина

– Зачем?

– Чтобы все решили, что мы любовники.

Я остановилась и во все глаза уставилась на него.

– Что все это значит?

– Я думаю, ты согласишься, что лучше числиться в моих любовницах, чем в любовницах шефа. Тебе жизни не дадут, если узнают.

– Боже, какая забота! – резко сорвалось у меня. – Это его задумка?

– Да.

– А поцеловать меня для пущей убедительности он не просил?

Я вдруг разозлилась. Что еще придумает шеф, чтобы скрыть нашу связь? Может ли он «подложить» меня под Артема на самом деле?

–

Нет, – ответил Шведов. – Он сказал, чтобы я даже в мыслях этого не допускал.

– Почему ты это делаешь, Артем?

– Он хорошо платит.

– И тебе нравится такая работа?

– У меня болеет мама. Лекарства стоят очень дорого. Можно, конечно, получать их по квоте, но ее нужно ждать. А у нас нет этого времени.

– Прости, я не знала, – моя злость пропала, и я снова пошла по дорожке.

Я вспомнила, что однажды видела служебную записку от Шведова на имя Храмцова с просьбой предоставить ему материальную помощь в размере двухсот тысяч рублей. И Роман Викторович ее согласовал. Я тогда еще плохо знала Артема, и не придала ей особого значения.

– Значит, он тебя тоже купил, – с горечью сказала я.

– Нет, – оборачиваясь ко мне, сказал Артем, чуть нахмурившись, – это не так. Когда Роман Викторович брал меня на работу, он сразу сказал, что мне нужно будет выполнять разного рода поручения как по рабочим вопросам, так и по вопросам личного характера, и я с этим согласился. И кроме того, когда только мы узнали о страшном диагнозе мамы, Роман Викторович первым предложил свою помощь. Он нашел хорошего врача, помог купить лекарства, которых не было в наличии. Дал материальную помощь. И сейчас всякий раз спрашивает, не нужно ли еще чем-то помочь. Он хороший человек. Строгий, где-то черствый, но хороший. И ты наверняка, это знаешь.

Артем распалился, заговорил на повышенных тонах, позабыв об осторожности, и я поняла, что, если весь мир восстанет против Храмцова, Артем жизнь положит, чтобы его защитить. Он для него теперь царь и бог.

– Чем болеет твоя мама? – ушла я от ответа.

– У нее рак груди. Вторая стадия. Ей удалили одну молочную железу, и сейчас она проходит химиотерапию.

– Где вы лечитесь?

– В Москве.

– Кто сейчас с твоей мамой?

– Моя сестра. И еще мы нанимали сиделку. Это тоже Роман Викторович позаботился.

– Тебе повезло, что ты встретил его на своем пути.

– А тебе?

– И мне, наверное, тоже.

И в самом деле, чем Храмцов мне не угодил? Что было бы с Жераром и со мной, если бы Роман Викторович не предложил мне эту связь? Пусть за деньги, но это ведь я решила скрыть от него правду! Помог бы он мне, как Артему, если бы узнал, на что действительно мне нужны деньги? В тот момент я подумала, что помог бы. И разве не легла бы я с ним также в постель – из благодарности? Тогда в чем он виноват?

Ох, что это было за испытание! Между комнатами расстояние всего два метра, но пока я кралась от своего номера до соседнего, мне показалось, я преодолела километр. Причем бегом. Мое сердце стучало

так сильно, что я боялась, его услышат в других номерах. Руки тряслись и ноги были точно вата.

Идея с тем, что мы с Артемом любовники мне не понравилась, и я хотела избежать подобных слухов. И поэтому заготовила речь, куда иду и зачем, но переживала, что с перепугу, если вдруг кто-то нарисуется передо мной, забуду все свои заготовки, и тогда нашу прогулку со Шведовым истолкуют так, как и задумано шефом.

И кроме того я злилась на Храмцова. Неужели нельзя было потерпеть одну ночь и воздержаться от встречи? Зачем мне все эти сложности? Он хочет меня проверить? Справлюсь ли я с трудной задачей? Или тешит свое самолюбие, наблюдая, как я покорно следую его указаниям? Ну, Роман Викторович, сегодня вы у меня получите удовольствие по полной. Я вас исцарапаю так, что места на вас живого не останется. И пусть потом все коллеги сличают, под чьими ногтями осталась ваша загорелая кожа.

Когда я дошла до двери, я еще раз огляделась по сторонам, убедилась, что никто не выглядывает в щель в дверном проеме, и резко нажала на ручку. Быстро просочившись в номер, я закрыла дверь и повернула защелку. Только после этого выдохнула.

– Я уж думал, ты не придешь.

Я обернулась к шефу, и вся моя злость мгновенно улетучилась. Мое тело, точно верный пес, отозвалось на один лишь его взгляд. Не тот, каким он смотрел на меня в офисе – холодный и безразличный, а этот – пылкий и вожделенный. И я растаяла как мороженое под палящими лучами солнца.

И откуда в нем такая власть надо мной? Я могла осуждать его, могла злиться, но как только мы оказывались наедине, я хотела только одного – чтобы он снова доводил меня своими ласками до безумия.

Роман Викторович поднялся мне навстречу. На нем лишь спортивные штаны, свободно свисающие на его бедрах. Мне же пришлось одеться основательно. Даже кофту накинула.

– Я думала, умру, пока дойду.

– Нет, умирать ты будешь от другого.

И он стал в порыве страсти раздевать меня. И чтобы это произошло быстрее, я взялась ему помогать. Вслед за моей одеждой на стул полетели его спортивные штаны, и подхватив на руки, он отнес меня на кровать.

– Только сильно не шуми. Здесь тонкие стены. Слышишь?

Я прислушалась, и до моего слуха долетели звуки чьего-то громкого храпа.

– Кто там?

– Сан Саныч.

Это сотрудник юридического отдела. Здоровый дядечка лет пятидесяти с пивным животом и мощным басом. И храп как оказалось у него тоже не фальцетом.

– Хорошо, я постараюсь, – сказала я и игриво проследовала пальцем от его подбородка к паху.

Ту ночь мы впервые провели вместе. Полностью.

Когда все закончилось, я должна была встать и уйти, но все члены моего тела после того сумасшествия, что между нами творилось, отказались мне повиноваться и попросили пару минут, чтобы прийти в себя. Но не подняли меня на ноги в отведенное им время, и я уснула.