Кто такой Лу Шортино?
Шрифт:
Как только Ник возник у входа в сад, дядя Сал дал знак оркестру, и тот мгновенно прекратил играть. Все присутствующие замерли и повернулись к Нику. Ник смотрел на гостей, а гости на него. Для всех этих людей он уже был официальным женихом. Затем, словно по команде, все начали аплодировать.
Дядя Сал махнул оркестру, и тот снова заиграл.
Собирайте вещички, старые девы и жены…
– Это он, – произнес дядя Сал, оборачиваясь
– Извините меня, – обратился он к ней по-итальянски. – Нельзя ли мне еще джина, пожалуйста?
Четтина смотрела на него в полной растерянности. Увидела проходящую мимо женщину – родственницу или подругу – и с отчаянием утопающего схватила ее за руку.
– Мари, – пробормотала она, – ты, случайно, не говоришь по-английски? У нас тут иностранный гость, а я понятия не имею, чего он от меня хочет.
Мари перевела взгляд на Лу и уже открыла рот, собираясь что-то вымолвить, когда Лу опередил ее:
– Thanks, я сам разберусь. – И он отошел.
Мари тряхнула Четтину за плечи:
– О чем это он? Что он имел в виду?
Одному Богу ведомо, до какого отчаяния может дойти женщина, не способная понять, что именно сказал ей мужчина – комплимент или оскорбление, – по той простой причине, что она не говорит по-английски.
Ник так и стоял у входа в сад, застыв в каком-то ступоре. К нему подлетел Тони.
– Пойдем, пойдем, – возбужденно трещал он, – я отведу тебя к дяде Салу. Он ждет тебя, Ник! Пойдем быстрее!
– Ты знаешь, что фиктивные браки приводят к неврозам? – спросила Алессия Чинцию. Они сидели в конце сада, напротив того места, где устроились Рози и Валентина.
Алессия надела светлые брюки из плотного хлопка, легкие замшевые туфли и коричневый мужской спортивный пиджак – наряд, типичный для девушки, изучающей психологию в Риме.
– Во-первых, – продолжала она, – если девушка надеется самостоятельно устроить свой брак, формируя его на основе собственного культурного опыта, унаследованного вкуса и…
– Не пори чепухи, – перебила ее Чинция. – Если ты сама устраиваешь свой брак, то он уж никак не фиктивный. Фиктивным он бывает тогда, когда его устраивают, наплевав на твои желания!
Чинция красовалась в белой майке, широченных брюках с множеством кармашков и в тяжелых башмаках. Так в Сиене одеваются студентки факультета антропологии.
– Но, черт возьми, мне обидно за Вале, – сказала Алессия. Они дружно повернулись к Валентине, заметили задравшуюся выше некуда мини-юбку Рози, переглянулись и бросились к ней, чтобы прикрыть ее от любопытных взглядов.
Валентина наблюдала за Ником.
– Ну как он может тебе нравиться? – пытала ее Чинция. – Заурядная физиономия, и вообще, ничего особенного.
– Что значит
– И вообще! – вступила Рози. – Чего вы приперлись, я за вами ни фига не вижу!
Тони тащил Ника за руку в сторону дяди Сала, который, в свою очередь, вглядывался в даль, явно ища кого-то в конце сада. Резко повернувшись, он пристально посмотрел Нику в глаза и с силой, словно хотел раздавить, сжал его плечи.
– Вот молодец, Ники, что пришел! Вот молодец!
Тони растроганно наблюдал за этой сценой. Ник закашлялся, и дядя Сал ущипнул его за щеку.
– Пошли, пройдемся немного! – сказал он. – Хочу познакомить тебя с Лу. Ты говоришь по-английски, Ники?
Они под руку пошли по саду. Невысокий дядя Сал шагал, гордо выпрямив спину, рослый Ник, напротив, сутулился. Дядя Сал резко дернул его за руку.
– Конечно, говоришь, не зря же тебя зовут Ники! – Он дернул его еще раз, не так сильно. – Тони сказал мне, ты играешь на гитаре. Значит, не можешь не знать английского! – Последовал еще один рывок, совсем слабый. – Так как, говоришь?
Они приблизились к Лу.
– Ну вот, Ники, мы и пришли. Нравится тебе на барбекю? Ты должен приходить к нам почаще, обязательно! Смотри-ка, а вот и Лу! Поздоровайся с Лу, Ники!
– Очень рад, – буркнул Ник.
– Nice to meet you, – ответил Лу.
– Encantado. – Тони почему-то решил перейти на испанский и тут же еще раз представился, – на тот случай, если Лу вдруг не запомнил, как его зовут: – Я Тони, Тони, понимаешь?
Дядя Сал смерил Тони недовольным взглядом. Какого хрена ему здесь нужно? Мы работаем!
Но Тони и сам уже оценил ситуацию.
– Извините, – пробормотал он. – Я должен заняться барбекю.
И исчез.
Собирайте вещички, старые девы и жены…
– Представь себе, Ники, – говорил дядя Сал, – Лу – американец, который сочиняет любовные афоризмы для моих миндальных пирожных… Кстати, Ники, ты уже пробовал мои миндальные пирожные?
– Конечно, дон Скали, – отозвался Ник. – Тони меня…
– Нет, ты слыхал? – перебил его дядя Сал, обращаясь к Лу. – Ты слыхал? Он никогда не пробовал моих миндальных пирожных! Невероятно! Четтина! Четтина, где тебя носит?
Четтина возникла как по волшебству, словно стояла где-то рядом и ждала, когда дядя Сал ее позовет.
– Четтина, – с ласковым укором начал дядя Сал, – как это получилось, чтобы мы никогда не угощали Ника нашими миндальными пирожными?!
Четтина побледнела, как человек, готовый вот-вот грохнуться в обморок.
– Давай, Четтина, давай! – Дядя Сал продолжал трясти Ника за плечо. – Немедленно принеси нам это чудодейственное лакомство! Тащи сюда самую большую коробку!
Четтину словно ветром сдуло.