Кто такой Малкольм Пэрриш?
Шрифт:
– А вот за это спасибо. Вот только теперь я переживаю: в прошлый раз после поддержки ты не спал, а потом весь день я тебя под руку держал.
– Я не из-за этого не спал, а из-за того, что делал химию за тебя. Но мне не жалко.
– Что я бы без тебя делал… – Малкольм перестал делать вид, что он очень серьёзен и улыбнулся.
Мы ещё о чём-то говорили, точнее, ни о чём. Я спустился вниз, чтобы налить воды, а когда уже подходил к комнате Пэрриша, услышал их с матерью разговор.
– Ты был в больнице? –
– Да, это ушиб. Адам перевязал мне руку. На вопросы отвечал, что из-за учебников получил.
– Малыш, ты теперь боишься возвращаться домой, я знаю. Я сама не знаю, что с твоим отцом: ты же не собираешься бросать учёбу. А я читала то, что ты писал. Ты мог бы стать прекрасным писателем.
– Вот только жаль, что это не случится…
Я спрятался за колонну. Когда мать Малкольма спустилась вниз, я зашёл в его комнату, сделав вид, что ничего не слышал.
– Красиво у тебя, уютно. Твой дом в несколько раз больше моего.
– Тебе в твоём не тяжело находиться, – уверен, если бы Пэрриш был послабее, сейчас он бы пустил слезу.
– Давай, – я сел напротив него и посмотрел ему в глаза. – Выскажись. Расскажи всё, что душу тяготит.
– Вот ты боишься приходить домой, Адам? Я уверен, что нет. Завтра отец возвращается из-за каких-то проблем… – он запустил руки в волосы и поставил локти на колени, – Я не знаю, что мне делать. Я не смогу не писать остаток недели.
Мне было страшно: у Пэрриша было какое-то эмоциональное выгорание, он ходил кругами по комнате. Я взял его за забинтованное предплечье, Малкольм стиснул зубы.
– Ты будешь жить у меня до понедельника. Твоя мать поймёт, я уверен. Собирайся.
Малкольм молча кивнул головой, а я позвонил домой. Тем же вечером Малкольм уже разговаривал про футбол с моим папой, а потом спокойно спал в моей кровати, а я переместился на кресло.
Пэрриш встал очень рано и объяснил это тем, что я упал с кресла во сне и разбудил его. Бог знает, сколько я ещё пролежал бы на полу, если бы он не споткнулся об меня, когда вставал выпить воды. Он упал, чертыхнулся и проснулся окончательно, а я не отреагировал вообще никак.
– Нет, Говард, так дело не пойдёт. Надо будет тебя либо привязать, либо подушками обложить, чтобы падать было хотя бы мягко.
– А ты хоть как спал? – я потянулся и размял шею, зевнув.
– До того, как я споткнулся и упал, спалось отлично. Самое главное, что спокойно, – Малкольм подошёл к окну, – У тебя хороший отец, весёлый.
– Слушай, давай не будем. Ты здесь для того, чтобы отдохнуть. Не думай о плохом.
Я вышел из комнаты и отправился на кухню.
– Тебе чай или кофе?
– Давай чай, – сонный Пэрриш сел за стол, который стоял возле окна в кухне.
Я поставил перед ним тарелку с блинчиками и кружку
Пэрриш исследовал дом пока я убирался и готовил обед. Я то и дело оглядывался на него; Малкольм включил радиоприёмник, откуда зазвучала «Let’s Have A Party». Я знал, что сейчас что-то произойдёт, и оказался прав: Малкольм танцевал, распевая песню на весь дом.
– Давай подпевай, Адам! – он прыгнул возле меня, я чуть не выронил нож.
– Пэрриш!! Я же занят. У меня нож, если не заметил.
– Меньше серьёзности, Говард! – он прищурился, разглядывая какую-то карту, которая висела в гостиной.
Глава 10
– Встречай новый день!
Пэрриш распахнул шторы и сдёрнул с меня одеяло.
– Какого..?
– Да, да, сейчас дам ему трубку, – я только что заметил, что в руке Малкольма был телефон, – Это Аннабель.
– Да?..
– Адам! Прости, если разбудила.
– Да ничего, я уже собирался вставать, – я потирал глаза.
– Чего я звоню. В центре открыли каток. Не хотите с Пэрришем пойти?
– Пэрриш, пойдёшь на каток? – я закрыл трубку рукой; Малкольм кивнул, – Да, пойдём.
– Давайте встретимся у кинотеатра через часа два.
– Отлично, договорились.
Пэрриш сказал, что нужно хоть раз встретиться с Аннабель не в официальных костюмах. Мы так и поступили.
Через полтора часа я (а точнее, моя пунктуальность) вытянул Пэрриша из дома, чтобы прийти пораньше. Он, конечно, упирался, но я всё-таки победил.
– Я всё, конечно, понимаю, Адам: ты человек пунктуальный. Но на улице холодно, а девушки частенько опаздывают, – Малкольм был недоволен, – Мы простоим ещё минут 20, не меньше.
– А вот и нет. Глянь-ка налево, – я заметил Аннабель, махавшую нам.
Малкольм был обрадован тем, что нам не придётся мёрзнуть ещё полчаса на улице. Впервые я видел Аннабель в брюках, а точнее, в джинсах. Она была по-прежнему прекрасна, даже без белой шубки и высоких сапожек.
– Привет, мальчики! Вы очень пунктуальны, – девушка улыбалась во все 32.
– Это не мы, это Адам виноват, – Пэрриш по-прежнему дулся на меня.
Мы с Аннабель закатили глаза, а Пэрриш потянул нас к катку. Я не умел кататься на коньках, чем немало удивил друзей. Так что, они принялись за моё обучение: Пэрриш придерживал меня за локоть, а я, в свою очередь, держал мёртвой хваткой руку Аннабель. Странно, конечно, в 16 лет не уметь кататься на коньках, но, клянусь, мне не доводилось бывать на катке до этого дня. Если честно, я даже сейчас совсем не умею кататься на коньках, чем очень огорчаю жену.