Кто-то дает сдачи
Шрифт:
– Еще бы не любопытно! Но он никого не убивал, это уж точно.
– Согласен. Только все равно надо позвонить и проверить, был он у родителей или нет.
– Да, для порядка.
Глава тринадцатая
Оставив машину у тротуара, они вошли в «Кальмаргор-ден» - общежитие кальмарского землячества на Бископсгатан.
Они искали Роланда Эрна.
Дома его не оказалось.
– Никто не отвечает,- подытожил
– Позвони соседу. Как его там?.. И. Свенссон. И. Свенссон, наверное, знает, где он.
Она знала. Потому что звали И. Свенссона Ингрид и был он большеглазой брюнеткой в красной юбке, белом спортивном джемпере и в тапочках.
– Он пошел в «Домус» [9] за продуктами,- сообщила она.
– Ты не знаешь, когда он вернется?
– Должно быть, скоро. Он ушел час назад, значит, вот-вот вернется. Я была в кухне, когда он уходил, и он еще спросил, не надо ли мне чего купить, и добавил, что скоро придет.
– Тогда имеет смысл подождать. Кстати, он не хромает?
– Хромает?
– Она удивилась.- Нет, а что?
– Да так.
Он вернулся через четверть часа. Крупный здоровяк, волосы пепельные, немного сутуловат, ходит чуть вразвалку.
В одной руке у него была пластиковая сумка, в другой - сигарета.
Он удивленно воззрился на пришельцев.
– Вы ко мне?
– К вам. А как вы догадались?
– спросил Улофссон.
– Да уж догадался. Вы с таким любопытством на меня посмотрели.
– Значит, ты и есть Роланд Эрн,- сказал Хольмберг.
– Совершенно верно. А в чем дело?
– Может, пройдем в твою комнату, потолкуем? Мы из полиции.
– Из полиции?.. Разумеется, проходите. Дверь не заперта. Я только пихну еду в холодильник и сразу вернусь.
Они вошли в комнату и стали ждать.
Хольмберг взглянул на часы: полчетвертого.
С улицы доносился шум автомобилей, стекла дрожали.
Комната Роланда Эрна была одной из восьми тысяч студенческих комнат в Лунде. Безликая стандартная мебель, на столе - пишущая машинка с заправленным в Нее листом бумаги.
Улофссон уселся в вытертое кресло, которое шаталось, грозя вот-вот развалиться.
Пахло застоявшимся табачным дымом: хозяин курил трубку. Пепельница до краев наполнена пеплом, даже на стол просыпалось.
Над кроватью висела карта-схема Лунда и какой-то эротический плакат. На полу возле кровати стояла спортивная сумка, от нее разило потом.
На письменном столе и книжной полке беспорядочные горы книг и бумаги.
В углу, рядом с мусорной корзиной,- одиннадцать пустых бутылок из-под красного вина и пара ботинок.
Через спинку кресла перекинуты синие териленовые брюки, а с лампочки под потолком свешивались колготки.
Казалось, в комнате всего несколько часов
Громко тикал будильник: без двадцати четыре.
Хольмберг встрепенулся и посмотрел на свои часы.
– Какого дьявола…
Часы показывали тридцать пять четвертого.
– Парень ведь собирался только пихнуть еду в холодильник, верно?
Он открыл дверь в коридор. Закрывал он ее или нет, когда вошел? Хольмберг направился в кухню.
На столе красовалась пластиковая сумка, а на стуле сидела Ингрид Свенссон и ела бутерброд с сыром.
– Где Эрн?
– Роланд? Он поставил сумку и ушел. Разве он не у себя?
Хольмберг резко повернулся и почти бегом устремился в комнату.
– Идем скорей!
– крикнул он Улофссону.
– А в чем дело?
Улофссон вскочил на ноги, едва не опрокинув кресло.
– Он смылся.
– Смылся?
– Да. В кухне его нет. Не иначе как слинял.
Глава четырнадцатая
1
Они быстро спустились по лестнице, и вышли на улицу.
– Удрал,- сказал Хольмберг.
– Что ж это значит, черт побери?
– пробормотал Улофссон себе под нос.
– Что кое с кем не все в порядке.
– Да… похоже на то. Думаешь, это он?
– Черт его знает. Поймаем - тогда и выясним,
Они снова поднялись наверх. И застали Ингрид Свенссон по-прежнему в кухне.
– Что тебе известно о Роланде Эрне?
– спросил Хольм берг.
– В каком смысле?
– Девушка удивленно посмотрела на него.
– Нам нужно было с ним потолковать, но, как видишь, он слинял. Ты не знаешь почему?
Она встала:
– Понятия не имею. Раз он не хочет с вами говорить- это его личное дело, я тут совершенно ни при чем.
– Что тебе о нем известно?
– Гм… Как вам сказать…
– Где он был первого мая?
– Почем я знаю.
– А сама ты, где была?
– Дома у моего парня.
– Стало быть, не здесь?
– Нет.
– А во вторник ты находилась тут? Второго мая?
– не унимался Хольмберг.
– Да.
– Эрн был тогда дома?
– Не знаю. Я почти весь вечер сидела у себя и читала, а когда несколько раз на минутку заглядывала в кухню, я его там не видела.
– Гм… Чем он занимается?
– Занимается?
– Ну да. Он учится?
– Нет.
– Что же он тогда делает? Работает?
– Да.
– А в среду вечером ты его видела?
– Видела.
Она стояла у мойки и споласкивала горячей водой стакан, уже довольно долго. И, судя по всему, ей очень не хотелось отвечать на вопросы о Роланде Эрне и вообще беседовать с полицией.