Кто твой враг
Шрифт:
— Не надо себя переоценивать, — сказал он.
Винкельман, вяло и вместе с тем ничего не упуская, проплывал между гостей, точно кит между рыбешек помельче. Нормана он перехватил, когда тот в очередной раз направился к бару.
— Норм, Чарли переслал мне из Нью-Йорка пару сценариев. Он ждет, чтобы я с ним поговорил.
Норман посмотрел туда, где на ручке его кресла сидела Салли. И улыбнулся ей. Интересно, промелькнула у него пьяная мысль, черное ли белье на ней.
— С технической стороны к ним не придерешься, — сказал Винкельман. — Чему ты улыбаешься?
—
— Но что-то я от них не загорелся.
Кто-то разговаривал с Салли. Карп, это Карп.
— Жаль Чарли, — сказал Норман.
— Среди них есть одна комедия с крепким сюжетом. Действие происходит в Нью-Йорке. А вот диалоги в ней — надо б хуже, да нельзя. Но если я куплю этот сценарий, Норман, ты — эй, я что, тебе мешаю?
— Нет.
— Тебя что, коробит от разговоров о деньгах?
Норман засмеялся.
— Если я куплю его, ты согласишься над ним поработать, а, Норм?
Норман часто думал, что Винкельман, да и не он один, заключает сделки и широко рекламируемые тайные соглашения с разными партнерами для того лишь, чтобы не потерять форму, — так генералы спорят об условных потерях на маневрах. Порой, однако, в этих условных боях случаются и настоящие потери. К результатам эти сделки приводили лишь изредка, но они помогали эмигрантам не спятить.
— Чарли очень самолюбивый, ему это не понравится.
— Я задал вопрос. Скажешь — покупай, я куплю.
— На одном условии, Сонни. Выдашь Чарли прямо сейчас хороший аванс и не скажешь, что сценарием буду заниматься я. Если картину когда-нибудь поставят, я хочу, чтобы сценаристом значился один Чарли.
— Договорились, — сказал Винкельман. — Когда приступишь к работе?
— Завтра.
Винкельман сонно ухмыльнулся.
— Тебе бы жениться, — сказал он. — Нечего холостяковать — ты заслуживаешь лучшего.
— А ты — грязный старикашка.
— Ты мне льстишь.
— Чарли, попытайся понять, — сказала Джои, — я прошу тебя особо ни на что не рассчитывать — и только.
— Так, так. Но послушай, я просто-таки почуял, что Винкельман в восторге от моего сценария. Он конечно же не мог сделать мне предложение прямо здесь. Но он практически сказал, что хочет приобрести опцион. Он сказал, что загорелся от моего сценария — не забывай: он был одним из самых мощных продюсеров на побережье, — так вот, он сказал, что, возможно, ему придется отдать мой сценарий какому-нибудь писаке — подправить там-сям, зато…
— Не разделяю я их отношения к Норману Прайсу, — говорил Бадд Грейвс. — Не пойму, что Сонни и Белла в нем находят. Он может заморозить одним взглядом — он просто ледышка.
Боб умиленно улыбнулся. Он хоть и нечасто, но наведывался к Норману и встречами с ним очень дорожил. Бобу доставляло удовольствие — поскольку сам он все больше зависел от телевизионных рейтингов — притормозить, вспомнить, что Норман не суетится, а каждый день, надев пиджак с кожаными заплатами на локтях или старый свитер, садится за стол, и полки в его комнате чуть не ломятся от читаных-перечитаных поэтических сборников оксфордского издательства, экземпляров «Les Temps Modernes» [40] ,
40
Имеется в виду «Оксфорд юниверсити пресс» — издательство при Оксфордском университете. Издает книги религиозного, научного и просветительского содержания.
«Les Temps Modernes» — политический, литературный, философский журнал. Основан Жаном Полем Сартром, Симоной де Бовуар и др. экзистенциалистами.
— А Норман чудо что за кадр оторвал, — сказал Боб.
— Вы не любите Нормана, — сказал Грейвсу Карп, — потому что в нем есть стержень.
Грейвс знал, что Карп был в концентрационном лагере, и не стал затевать с ним спор — пропустил его слова мимо ушей.
— И все же, Боб, Прайс, он не без странностей. Видно, из-за войны и госпиталей у него не все в порядке с головой. Я что хочу сказать, раз у него приступы амнезии и…
— Да прекратились у него эти приступы, — сказал Карп.
— Интересно, кто она, — обратился к Карпу Боб, скалясь, как сытая панда. — А идише мейделе? [41]
— Я не говорю на идише, — с вызовом сказал Карп. Ожег их взглядом, воинственно оперся на трость. — Вы что, думаете, раз я… А! — повернулся к ним задом и пошел прочь.
— Вон тот, — сказала Салли. — Вон там. Такой тучный.
Норман, перегнувшись через Салли, поставил бокал на столик.
41
Еврейская девочка? ( идиш)
— Это Карп, — сказал он. — Если вы снимете у него комнату, мы станем соседями. Я завтра переселяюсь к нему.
— Вот как, это же замечательно! — Салли откинулась назад, расправила ноги. — Почему жена Чарли так плохо к нему относится?
Нормана ее замечание раздосадовало.
— Господи, — сказала Салли. — На пароходе она дала мне прочитать его пьесу. Писатель он никудышный, правда?
На этот раз Норман, потянувшись за бокалом, не снял руку с ее колен. И в сердцах ответил, что судить Чарли не ему. Чарли ни от чего не отвиливал. Не умывал руки. Не боялся выглядеть дураком в глазах всего мира, а в такие времена, сказал Норман, это дорогого стоит.
— Ну нет. Во всяком случае, не вам это говорить. Посмотрите на них. — Она взмахом руки показала на скопище унылых, изъеденных алчностью лиц.
— Они используют Испанию вместо гормональной смазки, чтобы взбодриться.
— А ваш отец?
— Вам же все ясно, зачем спрашиваете? Мой отец стал социалистом не потому, что все вокруг слишком безобразно. Он — директор школы. Зарабатывает девяносто два доллара пятьдесят в неделю. Господи, да если б ему довелось встретиться с этими людьми, он бы мигом перестал ими восхищаться. И тут же прекратил бы то и дело отрывать от семьи по десять долларов, чтобы посылать их в «фонды борьбы с тем-сем» и строчить редакторам газет гневные письма, которые никогда не печатают.