Кто убьет любимую?
Шрифт:
— В Турции мне показалось, что он принимает близко к сердцу все, что с тобой происходит, — осторожно заметил Есехин.
— Тебе именно показалось.
— Извини, если я затрагиваю не очень приятные темы, — попытался объяснить свое любопытство Дмитрий. — Но для меня все это очень необычно…
— Что ты имеешь в виду? — Ее вилка зависла в воздухе, и она внимательно посмотрела на него.
— Мне даже не верится, что еще несколько недель назад мы не знали друг друга… Ты буквально вытеснила из моей жизни почти все, что прежде было для меня очень важным, необходимым… В ней вообще ничего не осталось, кроме тебя.
Дмитрий мог поклясться, что в ее глазах промелькнуло торжество, однако вслух она довольно равнодушно
— Ты преувеличиваешь!
— Нисколько. Возьми хотя бы последнюю неделю. В понедельник мы созвонились еще по пути на работу и договорились вместе пообедать. Где же мы были? Ах, да, этот новый японский ресторан на Дмитровке. Больше в офис я не возвращался… Во вторник ты заехала за мной сразу после утреннего совещания. Мы отправились гулять в парк, потом катались на речном трамвайчике, у Центра международной торговли сошли, и я снял номер в этом поплавке — плавучем отеле… Вчера же ты позвонила мне и сказала, что хотела бы посмотреть «Титаник». После обеда мы пошли в кино…
— Из твоих слов можно сделать вывод, что я являюсь инициатором всех наших встреч. И ты этим недоволен! — вставила она.
— Не передергивай. И не заставляй меня извиняться за то, что я не говорил, — решительно возразил Дмитрий. — Я рад каждой нашей встрече. Просто не могу понять, как все это со мной случилось. Мне казалось, что я уже не способен потерять голову. Тем более, повторяю, от человека, о котором практически ничего не знаю. Точнее, я знаю о тебе уже много, но эта информация, как бы это сказать, очень специфическая.
— Что ты знаешь обо мне? Давай, выкладывай, — с неожиданной жесткостью потребовала Варя.
— Ну, например, я могу абсолютно точно сказать сколько родинок у тебя в самых интимных местах, но совершенно не представляю, как ты жила до встречи со мной.
Теперь она не просто покраснела, а буквально залилась краской и шлепнула его по руке.
— Нахал! — Она подумала. — А что бы ты хотел обо мне узнать?
— Все!
— Ну, хорошо… — Варя поставила бокал на стол, запахнула халат и закатила вверх глаза, словно ей надо было вспомнить содержание не очень интересной книги, к тому же прочитанной уже очень давно. — Счастливое детство и школьные годы я пропускаю — они прошли в Москве. Начнем с того, что в восемнадцать лет я поступила в университет, через месяц вышла замуж за своего однокурсника, а через два дня ушла от него, — она посмотрела на Дмитрия, словно проверяя, какой эффект произвело на него это сообщение. Но так как он молчал, Варя продолжила: — Дело в том, что на свадьбу приехали родители моего супруга, которые вместо «класть» говорили «ложить», а вместо «у нее» — «у ней». Кроме того, они ели курицу и рыбу руками и пытались целовать «свою дорогую невесточку», то есть меня, прямо в губы. Последнее было выше моих сил, и я сказала своему супругу, что если целуюсь с ним, это не значит, что то же самое буду делать с его родителями. Он страшно оскорбился и стал настаивать, что «надо уважать папу и маму». Два дня после свадьбы мы ругались, а потом я от него ушла.
Из дальнейшего рассказа Вари следовало, что наделанных в восемнадцать лет ошибок ей вполне хватило, чтобы продолжительное время не вступать ни в какие официальные отношения с мужчинами. Хотя за ней с серьезными намерениями ухаживали молодой полковник из Генштаба, врач-терапевт и заведующий метрологической лабораторией, куда она устроилась сразу после окончания университета. Однако преодолеть ее иммунитет они так и не смогли.
Только в двадцать восемь лет, встретив Валерия Локтева и прожив с ним около полугода, Варя решила расстаться с холостяцкой жизнью. Ее будущий супруг уже тогда подвизался в правительственном аппарате, водил дружбу со всякими бизнесменами и зарабатывал неплохие деньги. Но вовсе не это обстоятельство сыграло решающую роль. Как сказала Варя: «В двадцать восемь лет незамужних женщин начинают
Казалось, семейная жизнь складывается у нее прекрасно. Доходы мужа росли, хотя «он никогда не был звездой первой величины». Однако со временем Валерий стал Варю страшно раздражать.
— Понимаешь, можно работать в правительстве и быть ужасной посредственностью, — сказала она. — Мой муж — человек команды. Не исключаю, вместе со своей командой он заберется высоко, однако никогда не станет в ней первым. Валерий не способен придумать что-то необычное, совершить какой-то поступок, хотя, если ему прикажет начальник, будет пахать сутками и даже пойдет на нарушение закона. Конечно, он не скряга и в материальном плане дал мне много… — Варя замялась, подбирая слова, и вдруг засмеялась, — но женщинам всегда бывает мало. А он не способен дать все! Или хотя бы надежду на что-то необычное. Понимаешь? Надежда для женщины в данном случае важнее, — она пригубила свой бокал. — Мы уже несколько раз хотели разойтись. Он уходил, а потом возвращался… И вообще, в наших отношениях за последнее время многое изменилось. Валерий стал пить, орать на меня. Думаю даже, что он завел себе любовницу — чтобы сделать мне больно, отомстить за какие-то воображаемые согрешения… Права была мама, когда говорила, что нельзя выходить замуж, если не любишь, если просто боишься одиночества. Сейчас я ее очень хорошо понимаю, — печально подытожила Варя.
Ее характеристика своего мужа как-то не очень вязалась с наблюдениями Есехина. Он запомнил Локтева несчастным, сломленным мужиком, который страшно боится потерять жену и терпит все ее выходки. Однако когда находишься в постели с любимой женщиной, не до детального анализа, не до сопоставления фактов. И Дмитрий просто попытался за оставшиеся у них с Варей два часа компенсировать ей все жизненные невзгоды. Причем он очень старался.
Вместо половины шестого, как первоначально намечалось, расстались они уже в шесть. Из номера выскочили чуть ли не бегом. Проводив Варю до машины, Дмитрий подошел к администратору, чтобы сказать, что уже уезжает. За стойкой оказалась та же самая симпатичная всепонимающая дама.
— Надеюсь, вам у нас понравилось? — поинтересовалась она, нисколько не удивившись, что Дмитрий пробыл в гостинице не больше четырех часов.
— Да, спасибо, — промямлил он.
— Будем ждать вас…
Казалось, она нисколько не сомневается, что он опять здесь появится. Возможно, администратору что-то подсказывал ее богатый опыт.
Домой Есехин вернулся около восьми — это было обычное время, когда он приезжал с работы. Однако семейный ужин прошел практически в полном молчании, словно в квартире уже поселился дух какого-то скорого несчастья.
Ольга надолго погружалась в глубокую задумчивость, смотрела перед собой невидящими глазами и едва ковыряла вилкой в тарелке. Вероятно, она звонила ему на работу, но в очередной раз не застала. Отключал Дмитрий и мобильный, чтобы не разговаривать с женой в присутствии Вари.
Теперь уже сердце Есехина разрывалось от жалости и сочувствия к Ольге. Он знал, что принесет ей много неприятностей, потому что в ушах сладостной музыкой все еще звучало: «Ты у меня вообще не будешь спать по ночам!»
У Вари был удивительный талант простыми и часто совершенно невинными словами подстегивать развитие их отношений, переводить их в следующую стадию. Так было во время поездки в Турции, когда она всего лишь на память произнесла номер его рабочего телефона, и предчувствие любовной связи сменилось у Дмитрия пониманием, что между ними все уже случилось. Так вышло и сейчас: казалось бы, случайно вырвавшееся у нее в порыве страсти обещание бессонных ночей вдруг сделало очевидным то, что за этими угарными неделями должно последовать что-то более серьезное. Во всяком случае обычным адюльтером здесь не обойдется.