Кто убьет любимую?
Шрифт:
Трясущимися руками Варя включила двигатель и сдала назад. Они вышли из машины. «Фольксваген» был абсолютно цел, зато на бампере другого автомобиля остались две глубокие царапины. Повреждение было пустяковым, но «Лада» продолжала безутешно жаловаться на свою судьбу. И ей уже спешили на помощь.
От магазина к месту этого дурацкого происшествия, громко топая ногами, бежал толстый мужчина с безобразно отвисающим животом в распахнутой кожаной куртке, — явный любитель поесть и выпить.
— У вас что, глаза на затылке! — орал он. — Как вы могли налететь на мою машину?!
Присев на корточки,
— Ну, что теперь делать?! — возопил он, словно его любимица не подлежала восстановлению и ее можно было прямиком отправлять под пресс.
Ситуация приобретала трагикомический характер. Варя посмотрела на Дмитрия жалобным взглядом. Ей явно не хотелось какого-то разбирательства, тем более с участием дорожного инспектора. Тогда вся эта история могло дойти до Валерия, и если бы с ним встретился хозяин «Лады», то наверняка разболтал бы, что она была не одна.
Праздник с новосельем заканчивался, еще не начавшись. Глаза Вари просили о помощи, она верила в Есехина, и он в общем-то не прочь был оказаться волшебником. Тем более что особого героизма и специфических талантов для этого не требовалось.
Дмитрий достал из кармана бумажник, вытащил из него несколько крупных купюр и протянул толстяку. Предложенной им суммы вполне хватило бы, чтобы не только закрасить царапины, но и целиком поменять бампер.
— А моральный ущерб? — уже вполне миролюбиво пробурчал владелец «Лады».
Есехин подумал, что после общения с этим человеком моральный ущерб следовало бы возмещать им самим. Однако затягивать выяснение отношений ему не хотелось, поэтому он вытащил еще одну купюру.
Инцидент был исчерпан и, давясь от хохота, Дмитрий и Варя направились в магазин. И уже переключившись вроде бы на другое, — выбирая продукты, советуясь, что им взять, расплачиваясь в кассе, — они вдруг встречались взглядами и опять начинали смеяться, привлекая внимание окружающих.
— Замечательный случай произошел с нами сегодня. Главное, очень символичный, — философски заметил Есехин, когда, погрузив покупки на заднее сидение, они отъехали от магазина. — Удивительно лишь то, что, полностью поглощенные друг другом, мы еще не устроили какую-нибудь всемирную катастрофу или пожар на пол-Москвы. Но добром для нас и для окружающих все это не кончится.
— Ты боишься? — спросила Варя, внимательно посмотрев на него.
— Пожалуйста, смотри на дорогу! А то катастрофу мы устроим прямо сейчас, — заметил Дмитрий.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Нет, ничего я не боюсь. Иначе сбежал бы еще из Турции. Сразу после нашего поцелуя на краю обрыва.
— Но тебя все же что-то беспокоит…
Он помедлил, словно решая, стоит ли говорить.
— Для меня уже совершенно очевидно, что назад дороги нет, — наконец сказал он. — Даже если бы я попытался вернуться в свое спокойное, размеренное прошлое, теперь это просто невозможно. Я все время буду думать о тебе. Но, как любому человеку, а тем более профессионально занимающемуся финансами, мне любопытно: какую цену нужно заплатить за эти перемены в моей жизни.
Варя промолчала. Она достала из бардачка и надела
Квартиру Есехин снял в одном из двух симметрично расположенных домов, полукругом охватывавших площадь Гагарина. Очевидно, архитектор задумывал этот ансамбль, как своеобразные ворота, через которые можно было въехать в Москву. Но теперь граница города отодвинулась километров на двадцать, на площади возникла гигантская дорожная развязка, и полукругом стоящие здания стали похожи на воронку, втягивавшую сплошной поток автомобилей.
От Большого Каменного моста до площади Гагарина Дмитрий и Варя домчались буквально за десять минут. Близость к центру относилась, безусловно, к числу существенных достоинств этой квартиры. Но она была маленькая — всего одна комната, кухня и ванна — и давно не знавшая ремонта.
Пожалуй, Дмитрий поспешил, отдав ее хозяевам арендную плату за три месяца вперед. Тем более что это была первая квартира, показанная представителем риэлтерской фирмы. Однако ему так хотелось избавить себя и Варю от визитов в гостиницы, блужданий по городу, поездок на дачу, где они оба чувствовали себя не очень комфортно, все время ожидая незваных гостей, что он не стал долго выбирать.
К счастью, непрезентабельный вид этого скромного жилища Варю совсем не расстроил. Даже наоборот: войдя в прихожую, она в каком-то счастливом порыве обняла и поцеловала Дмитрия, явно воспринимая все происходящее, как забавное приключение, к чему так склонна была ее натура.
Потом Варя пошла по комнатам, детально исследуя все, что в них было: заглянула в платяной шкаф, в холодильник, проверила газовую плиту, краны и даже спустила воду в унитазе — в ней явно проснулась хозяйка. Закончив знакомство с квартирой, она решительно сняла платье и надела длинную, на несколько размеров больше, белую майку, специально захваченную для уборки.
— За дело! — бросила она боевой клич и стала разбирать пакеты с мылом, порошками и пастами.
Есехин получил задание выдраить ванную, а Варя перемыла все на кухне, протерла полы, по-своему переставила нехитрую мебель в комнате. Впрочем, уборку они чередовали с занятиями любовью. Вначале Варя спровоцировала Дмитрия, вытирая подоконник. Сексуальными подвигами закончились у них и поиски нового места для дивана. И, наконец, уже после уборки они сделали это, забравшись под душ.
Когда же Дмитрий и Варя оказались в постели, на чистых простынях, — то есть там, где большинство людей их возраста как раз и занимаются любовью, — сил осталось лишь на то, чтобы тихо лежать, прижавшись друг к другу.
В ранних осенних сумерках контуры всех предметов в комнате стали размываться. На стене, прямо напротив дивана, темным пятном висела репродукция известной картины Левитана, на которой еще полчаса назад можно было разобрать ржаное поле и могучую сосну. На столе, после празднования новоселья, осталась недопитая бутылка вина, два бокала и несколько тарелок — с семгой, помидорами и хлебом.