Кто укокошил натурщика? (сборник)
Шрифт:
Когда аромат бизона просочился в вигвам № 1, началось извержение вождя. Вождь извергался из вигвама степенно, несуетливо, важно, как и положено уважаемому индивиду. Сначала из сумерек помещения выплыл его солидный нос. Вскоре появились мудрые очи с нахлынувшими на них бровями. Через непродолжительное время стали прорисовываться гофрированные морщинами щёки. Затем проявилась роскошная корона из перьев. И так далее.
Когда вождь полностью вылупился из вигвама, племя приветствовало его криками: «Да здравствует наш дорогой вождь!», «Вождь и племя – едины!», «Наш вождь – ум, честь и совесть нашей эпохи!», «Мы говорим «вождь» – подразумеваем
Вождя звали Эдуардыч, что в переводе с этого индейского языка на русский означает Большая Шишка (подразумевается шишка секвойи; автор слыхал, что в Северной Америке произрастают гигантские хвойные деревья – секвойи, и полагает, что, как и у других хвойных растений, у секвой должны быть шишки, а поскольку секвойи – растения огромные, то и шишки у них должны быть большие). Кивком ногтя Эдуардыч разрешил соплеменникам закончить изречение лозунгов и продолжить начатые дела. И они, прекратив изрыгать слова, таки продолжили заниматься макияжем (мужчины), вращением бизона (дамы) и пусканием соплей (мелюзга).
Тут наш зоркий Стреляный Воробей, воткнув губы в ушную раковину Большой Шишки, нашептал известную читателю информацию.
– Бледнолицые… – задумчиво повторил вождь, шевеля большой нос всунутым в него перстом. – Гм. После завтрака посоветуюсь с народом.
(– Может, и индеец Эдуардыч Большая Шишка носил пенсне? – усмехается презрительно внутренний голос автора.
– Нет, Большая Шишка пенсне не носил, – отвечает своему внутреннему голосу автор.
– Ну, то-то же, – одобрительно замечает внутренний голос.
– Большая Шишка носил монокль.
– Тьфу!)
Мужики во главе с Эдуардычем уселись в кружок, и бабы принялись их потчевать, обрубывая и поднося им фрагменты бизона, источающие соблазнительные ароматы.
Насытившись парной бизонятиной, кавалеры помыли руки языками и, зычно порыгивая и попукивая, встали и разбрелись по стойбищу, а бабы приступили к кормлению себя и потомства.
Наконец, видя, что все его соплеменники употребили корм, вождь кивком ногтя подозвал к себе жилистого нервозного типа по имени Леонидыч – Банный Лист и негромко произнёс:
– А ну-ка, милок, постучи сбор на племюм.
Милок, то бишь Банный Лист, принялся дубасить кулаками по барабану, который представлял собой выдолбленный кусок бревна с натянутой на торец кожей бизона, не того, свежесъеденного, а его прапрапрапрапрадедушки. Индеец Леонидыч был ударником производства… То есть, тьфу, наоборот: производителем ударов. Он производил удары по барабану, сигнализируя таким образом соплеменникам о важных событиях. Вот теперь он сигнализировал, что все члены племени, кроме младенцев, должны сойтись на общее собрание. Поскольку в таком собрании участвовало всё племя (младенцы не в счёт), то и называлось оно соответственно – племюм.
– Объявляю двадцать шестой племюм открытым! – торжественно объявил вождь, когда все собрались и расселись на грунте. – Слово для доклада предоставляется товарищу Стреляному Воробью, который благодаря своей зоркости
(– Товарищу Стреляному Воробью? – снова ворчит внутренний голос автора. – Это напоминает советскую фразеологию. Это ж, кажется, большевики придумали использовать слово «товарищ» в качестве обращения, вместо «господин», или там «сударь». Сомневаюсь я, чтобы индейцы…
– Дружба и товарищество присущи всем народам, – огрызается автор, – и, значит, во всех языках, в том числе и индейских, есть слова, означающие «товарищ». Поэтому нет ничего необычного в том, что один индеец другого назвал товарищем. И вообще, попрошу не перебивать мою брех… гм, мою прозу всякими придирками!)
Итак, милок, то есть на этот раз Стреляный Воробей начал:
– Товарищи! За прошедший от восхода солнца период мною была проделана следующая работа: я совершил осмотр гор, имеющих место на западном горизонте. В результате этого мероприятия мною был обнаружен вопиющий факт. А именно: коварные замыслы бледнолицых врагов, спускающихся с вышеназванных возвышенностей. То, что данные особи имеют замыслы и именно коварные, я определил по их разговору, которого, конечно, не слышал из-за огромного расстояния, но их мимика и жесты говорили сами за себя. Короче говоря, эти койоты пархатые задумали… – Ну и далее докладчик изложил соплеменникам уже известные читателю результаты наблюдения.
Племя загомонило. Из гула голосов высовывались фразы типа «скверные индивидуумы», «отрицательные субъекты», «нехорошие личности», «несовершенные существа», «особы невысокого интеллектуального и морального уровня» и т.д. Кивком ногтя вождь Эдуардыч восстановил тишину.
– То, что эти койоты пархатые не являются образцами добродетели, само собой понятно, и не стоит по этому поводу издавать звуки, – неспешно звучал Большая Шишка. – Давайте лучше издавать звуки на тему: что делать.
– Можно мне? – поднял руку индеец Геннадьич, что в переводе означает Острие Лепёшки.
– Можно, если осторожно, – произнёс любимую индейскую поговорку Эдуардыч.
– Я предлагаю без суеты и нервозности собраться с духом и изо всех своих сил со всего размаха послушать, что скажет по этому поводу наш мудрый вождь.
Сначала раздались обычные аплодисменты всех членов племени, затем они (не члены, а аплодисменты) переросли в бурные и продолжительные, а вскоре вообще превратились в овации. Вождь пытался осадить такой энтузиазм кивком ногтя, но публика, что называется, неистовствовала в восхищении от столь своевременного и толкового предложения Острия Лепёшки, так что во имя восстановления тишины Эдуардычу пришлось постучать томагавком по ближайшему предмету, каковым оказалась голова индейца Васильича, то есть по-нашему Меткого Глиста. Вид крови утишил неистовство и возродил тишь.
– Я, конечно, скажу своё слово, – зазвучал снова вождь и, заметив, что Лапчатый Гусь раздвигает ладони, явно намереваясь снова зааплодировать, вперился в него строгими зрачками и пошевелил томагавком, каковой намёк заставил Ильича удержаться от хлопка. – Скажу. Но сначала послушаю мнение народа. Одна голова, как говорится, хорошо, а не одна – лучше. Высказывайтесь, предлагайте, советуйте, рекомендуйте, а затем я подведу черту.
– А давайте с бледнолицых снимем… – заговорил Васильич Меткий Глист, голову которого забинтовывал колдун Борисыч, но, не договорив, зашипел от боли.