Кто вы, профессор Амбридж?
Шрифт:
— Вы же знаете пророчество целиком, — напомнила Марина Николаевна, но Снейп покачал головой. — Как так? А то, о чем говорил Дамблдор…
— Это только его слова. Я знаю только первую часть пророчества. Ту, где сказано: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца».
— Да, а дальше так: «И Тёмный лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой», — кивнула Ингибьерг. — И вот тут мы возвращаемся к вопросу
— Хотите сказать, Дамблдор прав? И Поттеру придется пожертвовать собой, иначе лорда не удастся уничтожить?
— К сожалению, это так, — ответила она. — Послушайте-ка…
Пока Ингибьёрг пересказывала всё то, что они уже обсуждали с Мариной Николаевной, Снейп медленно менялся в лице.
— Выходит, хоть в чем-то Дамблдор не солгал, — подвел он итог. — И всё было напрасно…
— Ну почему же, — рассудительно произнесла прорицательнца, — из Поттера вырастили прекрасную жертву. И это, скажу я вам, характеризует Дамблдора со вполне определенной стороны!
— Какой именно?
— Не самой приглядной, — явно смягчила формулировку Ингибьёрг. — Поверьте, Северус, я живу достаточно долго, и мне доводилось сталкиваться с подобными случаями. Не идентичными, но очень похожими: ряд обстоятельств приводил к тому, что кто-то вынужден был пожертвовать собой ради спасения рода или даже одного-единственного человека. Но он знал об этом, с самого начала знал.
— И, хотите сказать, мог отказаться?
— Да, понимая при этом, к чему может привести его трусость. Он делал осознанный выбор, понимаете? А кроме того, — добавила она, — у него всегда оставался шанс сразиться — неважно, с живым ли противником или самой судьбой. И именно к этому готовили такого человека — к сражению, к битве, в которой, если и придется погибнуть, то не безмолвной и безвольной жертвой, а воином… да еще прихватить с собой побольше врагов! И уж никто не отправил бы мальчика, не ставшего еще мужчиной, — да что там, не успевшего повзрослеть! — в подобное сражение…
Она помолчала, потом добавила:
— Такого давно уже не случалось, времена легендарных героев миновали, но я что-то не припомню в наших сказаниях никого, кто покорно шел бы на заклание и не таил бы при этом в рукаве хотя бы кинжала! А если не мог рассчитывать на силу, так пытался взять хитростью, и, случалось, побеждал…
— В ваших сказаниях наверняка говорится лишь о победителях, а о тех, кто сгинул без вести, стараются не упоминать, — упрямо произнес Снейп. — Как и всегда.
— Отчего же? И таких хватает. И струсившие в последний момент бывали, и люди гибли по их вине… — губы Ингибьёрг сжались в тонкую прямую линию, глаза потемнели. — Но они все равно знали, на что идут и во имя чего. И за трусость свою расплачивались не только жизнью, а и куда большим! Но, я повторюсь, никому не приходило в голову годами умалчивать о том, что уготовано человеку пророчества и почему.
— В том случае, если пророчество удавалось верно истолковать, так ведь? — очевидно, в Снейпа вселился дух противоречия.
— Да, вы правы, — кивнула она. — И ошибки случались, куда же без этого, мы всего лишь люди, а даже богам свойственно ошибаться!
— Очень по-британски? — подсказала Марина Николаевна.
— Ну отчего же, и среди британцев попадаются достойные люди, — совершенно серьезно ответила Ингибьёрг, — равно как и в любом другом народе. И у нас не все сплошь герои без страха и упрека. Но это, знаете ли, еще и от воспитания зависит. Или его отсутствия.
— Давайте не будем тратить время на подобное обсуждение, — мрачно попросил Снейп. — Мы и так прекрасно знаем, что нормального воспитания Поттер не получал ни в доме тетушки, ни в школе, ни тем более у крестного, которого… гхм… довольно невежливо попросил не лезть в их с Дамблдором дела, когда Блэк попытался на чем-то настоять.
— Это Блэк вам сказал? — удивилась Марина Николаевна.
— Ну да, когда я последний раз был на Гриммо. Выразился он тоже довольно-таки грубо, но суть такова: если самого Блэка не допускают до крестника, так хоть сами бы воспитывали! Правда, почему он высказал это мне, а не Минерве или Дамблдору, да хоть бы и Молли Уизли, не понимаю…
— Вероятно, их он побоялся бы взять за грудки и прижать к стене? Весовая категория не та?
— Очень смешно, — буркнул Снейп, потом, видимо, представил, как Блэк зажимает в угол миссис Уизли (а может, накручивает бороду Дамблдора на руку), и криво ухмыльнулся. — И все-таки, давайте ближе к делу, сколько можно ходить вокруг да около? Вас будто Дамблдор покусал…
— Северус, ну не шутите вы, очень вас прошу, — в который раз попросила Марина Николаевна. — Не умеете, так не беритесь!
— Мне, может, первокурсникам так говорить на занятиях? — любезно осведомился он. — А что? Вы только подумайте, скольких неприятностей удастся избежать!
— Вы больше не ведете занятия у первых курсов, — с ласковой улыбкой напомнила она.
— Ничего, я и пятым могу это сказать, — заверил Снейп, и по его непримиримому взгляду было ясно: еще как может! И повторит, пока не дойдет даже до самых ограниченных…
— Теперь вы отвлеклись, — Ингибьёрг со стуком поставила свою кружку на стол. — Довольно болтовни, молодые люди, у меня скоро занятие. К делу.
— Я только этого и жду, — снова не сдержался Снейп. — Уже полчаса, не меньше.
— Двадцать семь минут, — педантично ответила Марина Николаевна. — Да, Ингибьёрг, прошу прощения.
— Ничего страшного. Вернемся к пророчеству, — продолжила Ингибьёрг как ни в чем не бывало. — Как вы помните, в нем есть примечательная фраза: «один из них должен погибнуть от руки другого». Но означает ли это, что непременно кто-то из двоих обязан убить второго?
Марина Николаевна переглянулась со Снейпом.
— Пророчества, — сказала Ингибьёрг, — могут исполняться крайне замысловатым образом, как мы уже убедились. Равно как и в том, что в определенный момент можно и направить события в нужное русло…
— Что вы имеете в виду? — нахмурился он.
— Скажите, Северус, вас ведь можно назвать правой рукой Волдеморта? Или хотя бы левой?
— Теоретически можно, — пробормотал Снейп, — от меня толку было всяко больше, чем от азкабанских сидельцев… Стоп! К чему вы клоните?