Кто заставил Гитлера напасть на Сталина
Шрифт:
Книга эта многоплановая: в ней перемешаны личные воспоминания солдата-фронтовика, высказывания антисемита. Но нас интересуют лишь политические воззрения автора. Все, что даст возможность оценить и понять его программу, предсказать дальнейшие действия. Ведь спонсоры Гитлера в отличие от нас не могли знать, чем вся его политическая карьера закончится.
Поначалу в книге идет анализ причин поражения Германии в Первой мировой войне.
«Политику завоевания новых земель в Европе Германия могла вести только в союзе с Англией против России, но и наоборот: политику завоевания колоний и усиления своей мировой торговли Германия могла вести только с Россией против Англии… Однако
Уже из этого высказывания становится ясна четкая направленность будущей политики Гитлера. Чтобы что-то у кого-то отнять, надо вступить в союз с тем, у кого ты ничего забирать не собираешься. Кайзеровская дипломатия до этого не додумалась и оказалась втянутой в войну со всем миром.
«Но так как у нас и слышать не хотели о планомерной подготовке к войне, то предпочли вовсе отказаться от завоевания земель в Европе и, избрав путь колониальной и торговой политики, отказались от единственно целесообразного союза с Англией. При этом ухитрились еще сделать так, чтобы одновременно порвать и с Россией, несмотря на то, что политика борьбы с Англией логически должна была бы привести к союзу с Россией. В конце концов, мы влезли в войну, оставленные всеми…»
Когда борешься со всеми сразу, победить невозможно. Вот первый вывод, к которому приходит автор «Майн кампф». Далее он анализирует «крепость рядов» противников своей страны.
«Мы должны до конца понять следующее: самым смертельным врагом германского народа является и будет являться Франция».
Зато другого противника из Антанты – Англию – Гитлер характеризует совсем в другой тональности. Он ее даже оправдывает.
«Англии ничего другого не оставалось, как принять участие в грабежах Франции, хотя бы уже для одного того, чтобы не дать Франции чрезмерно укрепиться за наш счет. Это была единственная тактика, которая вообще была возможна для Англии в данной обстановке. В действительности Англия не достигла тех целей, которые она ставила себе в войне».
Сыны Туманного Альбиона всегда старались ослабить наиболее сильную державу на континенте. Совсем недавно это была Германия. Но вот она разгромлена, разграблена и больше никакой опасности для англичан не представляет. По мнению Гитлера, Англия может быть недовольна теперь только Францией!
«Англия ставила себе целью не допустить чрезмерного усиления Германии и получила на деле французскую гегемонию на европейском континенте».
Но принципы британской политики выковываются не на десятилетия – на века! Вот и сейчас, по мнению Гитлера, англичане не должны от них отступать.
«Желание Англии было и остается – не допустить, чтобы какая бы то ни было европейская континентальная держава выросла в мировой фактор, для чего Англии необходимо, чтобы силы отдельных европейских государств уравновешивали друг друга. В этом Англия видит предпосылку своей собственной мировой гегемонии».
Здесь Гитлер делает еще один вывод. Главный вывод своей книги. Именно ради него она и была написана:
«Кто под этим углом зрения взвесит возможности, остающиеся для Германии, тот неизбежно должен будет прийти вместе с нами к выводу, что нам приходится искать сближения только с Англией».
Обложка
Как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон! Гитлер старые грехи Великобритании вспоминать не хочет. Поражение 1918 года, революцию, утопленный германский флот, репарации – все это он готов забыть. Ведь британцы все это сделали не со зла. Так сказать, ничего личного – только бизнес.
«В вопросе о возможных союзниках наше государство не должно, конечно, руководствоваться воспоминаниями старого, а должно уметь использовать опыт прошлого в интересах будущего. Опыт же учит, прежде всего, тому, что такие союзы, которые ставят себе только негативные цели, заранее обречены на слабость».
Поэтому больше позитива. Не надо на англичан обижаться, но и не надо ждать от них сверхъестественной доброты. Не следует ждать от них «прогерманской» ориентации. Таких политиков в Англии никогда не будет.
«На самом деле любой английский государственный деятель является прежде всего англичанином, любой американский государственный деятель – прежде всего американцем, и среди итальянских государственных деятелей мы также не найдем ни одного, кто не держался бы прежде всего проитальянской ориентации. Кто хочет строить союзы Германии с чужими нациями на том, что такие-то чужие государственные деятели придерживаются прогерманской ориентации, тот либо лицемер, либо просто осел. Народы связывают свои судьбы друг с другом не потому, что они испытывают особое уважение или особую склонность друг к другу, а только потому, что сближение обоих контрагентов кажется им обоюдовыгодным. Английские государственные деятели, конечно, всегда будут держаться проанглийской политики, а не пронемецкой. Но дела могут сложиться так, что именно интересы проанглийской политики по разным причинам в известной мере совпадут с интересами прогерманской политики».
Совпадение интересов – вот тот трамплин, который может подбросить Германию в светлое будущее, а самого Гитлера – к вершинам политической власти в стране.
«Англия не желает, чтобы Германия была мировой державой. Франция же не желает, чтобы вообще существовала на свете держава, именуемая Германией. Это все же существенная разница… И вот, если мы учтем все это и спросим себя, где же те государства, с которыми мы могли бы вступить в союз, то мы должны будем ответить: таких государств только два – Англия и Италия».
Любопытно, что в книгах советских и западных историков и политиков безудержная любовь Гитлера к Великобритании не рассматривается. Авторы об этом либо вообще не упоминают, либо ограничиваются одной строчкой, например: «Двумя единственно возможными союзниками Германии являются Англия и Италия» [38] .
Далее Гитлер рассуждает о том, что именно для Англии и Италии сильная Франция на европейском континенте будет как кость в горле. Логика фюрера проста и прозрачна. Раз эти страны не заинтересованы в существовании сильной Франции, которая становится гегемоном Европы не столько благодаря собственной мощи, сколько именно из-за слабости Германии, то тем самым они становятся германскими друзьями. Пусть даже и поневоле. Враг моего врага – мой друг. Ну, может быть, и не друг, но уж точно не недруг!
38
Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 1. С. 43.