Кто же украл Куинджи?
Шрифт:
– Что?
– Оставят их себе, со словами, что мы будем искать наследников. И будут искать их вечно.
– Офигеть.
– Да офигеть. Не для того создан этот УПРАВИС, чтобы собирать деньги в чью-то пользу, он создан, как кормушка себе. Вот и всё. Мы даже писали предложение в минэконом развития, когда они попросили нас, дать своё заключение на этот закон. Мы предлагали государству, хотя бы ограничить срок поисков наследников, например тремя годами. А если за это время наследники не найдутся, то деньги, даже не нам вернуть (что
– И что?
– И ничего. Закон успешно прошёл все инстанции и подписан правительством. Всё, - она подняла голову вверх, - Привет Михалковым, великим бизнесменам и великим моралистам.
– И что теперь будет?
– Что-что? Всё уйдет в чёрную, государство лишится налогов вообще, а бизнес станет более криминальным. Галереи выживут в этой схеме, а вот аукционные дома, то есть вся открытая торговля – нет. Все они закроются.
– Ого.
– Да, - Светлана посмотрела на часы и телефон, - журналистка не звонила, а время было уже почти три. – «Сейчас Катерина приедет с картинами», - вспомнила она. И посмотрела на посетителя, - давайте продолжим чуть позже, у меня сейчас начнётся следующая встреча. Что вы решили, будете оставлять картины?
– Можно я подумаю?
– Конечно.
И только он вышел в дверь, как в неё вошла Катерина с несколькими картинами в руках.
– Вот, - она остановилась в поисках места, куда можно было бы их поставить.
– Привет, привет, - Коваль показала, куда ставить картины.
Девушка прислонила их к стенке в указанном месте и пошла за остальными. Светлана посмотрела на часы и телефон.
– «Журналистка не звонила»
Вернулась художница, скинула пуховик, оказавшись в ещё более короткой юбке и с ещё большим декольте. Светлана хмыкнула и они принялись разворачивать, упакованные в пупырку картины, и расставлять их на свободные места.
Картины были действительно хорошие: мощные, заряженные хорошей энергетикой, с объёмом и воздухом внутри. Катерина откровенно, флиртовала эротично наклоняясь и замирая в модельных позах, а Светлана посматривала на смартфон. Звонки были, но среди них так и не было звонка от журналистки. – «Ну и хорошо», - начинало что-то закипать внутри неё, - «Мне что ли больше всех надо? Ей самой должно быть интересно про кражу послушать, а не мне… То, что не будет никакого продолжения знакомства, уже и так ясно. Но видимо уже и на Куинджи наплевать. А почему нет? Тема отыграна, и ушла из внимания новостных передач. Зачем ей сюда ехать? Да, конец».
Только Светлана выдохнула, как телефон ожил. Звонила Татьяна Николаевна Марченко.
– Здравствуйте Татьяна…
– Шалом, - не дала ей договорить эксперт, - я только что говорила с Рувимчиком, по поводу твоей смотрительницы.
– Так.
– Всё плохо, как я и говорила. Она недавно у нас работает. Месяц всего.
– Так.
– И устроилась он не просто так, а по какому-то
– Так, - всё с большим и большим вниманием слушала Светлана.
– Вела себя обособленно, ни с кем не васьваськалась, и более того – она уже уволена.
– Ого…
– Да.
– А телефон её?
– Есть, но он заблокирован. Им в кадрах что-то понадобилось от неё сегодня и они попробовали с ней связаться, а там «номер заблокирован».
– Даааа, - задумчиво протянула Светлана.
– Короче – бросай это дело. Я тебе говорила, что оно плохо пахнет.
– Да, говорила.
– Так вот я ошиблась, оно не просто плохо пахнет - оно воняет. Короче бросай, и журналистке своей скажи, чтобы бросала. Ну, пока.
– Пока.
Светлана нажала отбой и тупо смотрела на смартфон ещё несколько секунд.
«Да уж… Да ужжж… Всё окончательно встало на свои места. Кража эта никакая не кража, а провокация, или инсценировка спецслужб. Для чего не важно, важно что сюда лучше не лезть. Что получается? Они устроили на работу своего человека, которая не подняла тревоги в момент похищения, и они выключили сигнализацию в нужный день. Также они нашли исполнителя, сомнительного чела, которого прихватили за наркотики и сказали ему, что если он в нужный день, придёт в Третьяковку, снимет со стены картину и уйдёт с ней, то ему:
а) ничего не будет за это
б) простят шалости с наркотиками.
И это всё объясняет.
Хм…, она обдумала всё ещё раз. Есть тонкий момент – как кража картины из музея может остаться безнаказанной? То есть путём шантажа (угрозой посадить за наркотики), можно было отправить преступника на преступление, но как он сможет избежать другого наказания за похищение картины? Чем одно преступление лучше другого? Сроком? Надо бы звякнуть знакомому адвокату.
Она нашла нужный телефон и отправила вызов:
– Юлия, привет.
– О Света, рада слышать.
– Мне нужна короткая консультация.
– Давай.
– Какая статья тяжелее: - за хранение и распространение наркотиков, или за кражу картины из музея?
– Ты про какой музей говоришь? Про эту кражу из Третьяковки?
– Да, а какая разница?
– Разница в ущербе. Если это дорогая картина и дело пойдёт об особо крупном размере, то это до 15-ти лет…
– Ого…
– Да. А за наркотики от 15-ти до 20-ти.
– О чёрт.
– Что такое?
– Да была у меня мысль, что в этой краже Куинджи чела шантажом отправили на преступление, чтобы закрыть глаза на другое. Но раз и за то и за другое сроки одинаковые, то…
– Это не совсем так, кстати. Мы говорим с тобой об этой краже Куинджи, да?
– Да.
– Из того что я вижу в прессе, я делаю вывод что всё совсем не так страшно. Если не будет доказано, что похититель:
1. Действовал по заранее обдуманному плану
2. Действовал в составе группы