Кубанский шлях
Шрифт:
Подогнав кнутом лошадей, он схватил баул, выкатился из кареты и выстрелил из пистоля, затем, вывалявшись в грязи, застонал.... Как раз в это время и подоспели казаки. Они подняли его и спросили, кто он и что случилось.
– Цирюльник князя Барятинского, Ваше благородие, шёл в нахичеванские лавки по его просьбе. А тут напали тати. У меня на этот случай пистоль заряжен, кажется, одного ранил. Двое их было.
– Ты как, целый?
Егор утвердительно махнул головой.
– Давай, следом!
– приказал урядник, и они, посадив Егора на коня, сзади молодого казачка,
– Сбежали, стервецы! Прочешите, ребяты, всё тут! А вы посмотрите, нет ли чего в экипаже?
– распорядился урядник. Казаки начали осматривать фаэтон, радостно выкрикивая:
– Смотри, тут оружие, порох!
– Точно, тати!
– А, можеть, хлеще того, - лазутчики!
Оставив всё имущество в фаэтоне, урядник велел казакам доставить его в крепость. Затем обратился к цирюльнику:
– Ну, а как тебя зовут, молодец?
– Егор Мокошин.
– Ты ерой, Егор Мокошин. Такое добро от татей спас. Я думаю, медаля тебе полагается.
26. Побег
Ещё было темно, когда в куцнацкую заглянул Инал. Тонкий огонёк светильника заплясал от морозного воздуха, хлынувшего в помещение. Фрол тихо похрапывал и даже не пошевелился. Степан уже был одет. За плечом у него висело ружьё, на поясе кинжал. Ответив на приветствие Инала, он виновато глянул на него:
– А лука-то у меня нет.
Инал потянулся к стене, снял с неё оружие и полупустой колчан.
– Деда моего лук. Стрел только мало. Он вытащил из своего колчана несколько стрел с чёрными вороньими перьями и протянул их Степану:
– На, возьми, если не хватит, попросим у Бека. А ружьё оставь. Охота с луками.
На улице было морозно. Лёгкая февральская позёмка наметала пушистые сугробы у деревьев, кустов и забора. Во дворе стоял кони Инала и Мусы. Они били копытами, словно пританцовывали. К Беку Инал и Степан отправились пешком, держа коней за уздечки. Преодолев с десяток переходов и лазов, они вошли прямо в просторный двор уорка.
В усадьбе толпились человек десять. Степан знал только Шаида, остальные молодые дворяне - приятели Бека. Представив русского как своего гостя, Бек продолжил
разговор с ними.
Черкесия менялась на глазах. Великий князь одобрил новые законы управления, землепользования, налогов, что коснулось и жизни уорков. А с появлением на Восточном Кавказе шейха Мансура многих захватила идеи единения народов Северного Кавказа и их Газавата.
Споры и обсуждение новых порядков возникали сразу, как только собиралась хотя бы пара дворян. Находились горячие головы, готовые немедленно ринуться в бой на неверных. Но в народе единства не было: черкесы-христиане не поддерживали идеи Газавата.
Тем временем, к Степану подошёл Шаид, и, заглянув в его колчан, предложил с дюжину своих стрел, с зелёными перьями. Степана удивило то, что стрелы Инала и Шаида имеют разное оперенье. Он пригляделся к колчанам других охотников. И в двух из них не было одинаковых стрел. У каждого лучника - свои.
"Может, цвет что-то значит", -
Погасли звёзды на чистом зимнем небе. Рассвет заискрил пушистый снег, который шёл весь вчерашний день и покрыл толстым слоем слежавшуюся корку своего предшественника. Вот Бек дал сигнал - и все вскочили на коней.
Дорога шла в гору. Бек ехал первым, с трудом прокладывая путь по наметённым сугробам. Кони остальных охотников бодро следовали за ним. Уже рассвело. На белом полотне снега, словно вышитые узоры, выделялись заячьи и лисьи следы. Но не они интересовали молодых охотников. Те жаждали крупной добычи, не меньше лося.
На опушке леса, наконец, наткнулись на желаемого зверя, но это была лосиха, в которую по обычаю черкесских охотников стрелять было нельзя. В полуверсте - ещё одна самка. И тут из кустов вышел огромный бык, что-то пробурчал и неторопливо скрылся. Есть! Отличный самец! Настроение охотников поднялось. Лошади, ведомые опытными наездниками, замедлили шаг. Теперь надо быть осторожными. Степан впервые был на охоте, да ещё какой! Боясь сделать что-нибудь не так, он повторял действия Шаида, оказавшегося рядом с ним.
Выехали на поляну. На ней виднелось много свежих следов от лосиных копыт. Степан, вслед за остальными приготовил оружие: лук и стрелу. И в это время из леса выскочили на открытое пространство три лося. Первой бежала крупная корова, за ней на всех рысях нёсся небольшой бычок, за ними ещё одна корова поменьше.
Охотники натянули тетивы, засвистели стрелы - и вот бык уже припадает на правую ногу, крутится на месте - чья-то стрела угодила ему в глаз, потом опять начинает бежать, но уже медленнее. У Степана сжалось сердце. Он так и продержал свой лук в руках, не натянув тетивы. Рядом просвистела ещё стрела, ещё.... Лось упал, попытался встать, потом лёг окончательно.
Вдруг Степан краем глаза увидел, как Бек покачнулся в седле и стал заваливаться на бок. Степан соскочил с коня и подбежал к уорку. Из его шеи торчала стрела с зелёным опереньем. Промелькнуло в уме: "Шаид? Нечаянно?"
Подскакали и спешились другие охотники. Убедившись, что Бек мёртв, подступили к Шаиду. Он что-то быстро лопотал по-своему, указывая то на стрелу, то на Степана. Один из приятелей Бека подошёл к Степану и выхватил его колчан, из которого торчали чёрные и зелёные стрелы. Все окружили чужака. Лица у них были грозные. Инал, как понял Степан, за него заступался. Охотники спорили. Затем отошли посовещаться. Вскоре старший из уорков приблизился к Степану и на ломаном русском злобно изрёк:
– Ты иди пока. Инал присмотрит за тобой. Разберутся, кто виноват, и накажут по нашим законам. Если виновен, пощады не жди.
Привязав Бека к седлу, скорбный караван двинулся в селение, оставив убитого лося на поляне.
Шаид был недоволен решением охотников. Он думал, что они убьют Степана прямо на месте.
По происхождению Шаид тоже был уорк, только незаконнорождённый. Мать его, полонянку из Польши, привязали к хвосту лошади, якобы за измену. Могли, конечно, её просто забить плетьми или камнями, но как шляхтянке ей оказали честь умереть смертью свободной женщины.