Кубок Нерона
Шрифт:
ГЛАВА VIII
Самолет вошел в облака, и его огромный корпус завибрировал и накренился. Точно в молоке, ДС-10 снижался над Арландой. Лишь в нескольких сотнях метров от земли облака поредели, внизу проступило шоссе. Автомобили с включенными фарами, хотя уже было утро и вполне светло, ползли внизу, словно длиннущая тысяченожка.
Он зевнул и провел ладонью по щеке. Колючая щетина. Руки–ноги затекли, да и весь какой–то потный, грязный после ночи, проведенной в тесном кресле. Белокурая стюардесса со стандартной рекламной улыбкой на лице помогла ему поднять спинку сиденья — он забыл это сделать, — забрала одеяло и наушники.
Вообще–то в самолете пить не стоит, подумал он. В желудке
Несколько часов спустя, приняв снотворное, он спал глубоким сном на широкой кровати «Шератона». Спешку пороть незачем. Лучше всего ему работается на свежую голову. Главное — спокойствие, добыча не ускользнет.
Проснулся он после полудня, принял душ и спустился вниз, взял в баре большую чашку кофе и сандвич. На улице было темно, он зябко и уныло поеживался. Наверно, отчасти виноват и временной сдвиг, подумал он. Скажи спасибо, что ты не летчик и не мыкаешься этак всю жизнь. Хотя, конечно, можно летать и в Вест–Индии. На маленьких самолетах, с одного острова на другой. А лучше всего завести парусное судно — заберешь на борт горстку богачей пассажиров и курсируй в кристально чистой воде между белоснежными пляжами. Красота — плавать с дыхательной трубкой над коралловыми рифами, среди стаек ярких, пестрых рыб, загорать на песке. Пить холодное пиво.
Улыбнувшись своим мыслям, он налил себе еще чашку крепкого кофе. После этой командировки можно и на покой уйти. Яхта вряд ли стоит баснословно дорого, да и вообще, деньги — это еще полбеды. А вот выдержит ли он такую жизнь? Не заскучает ли через месяц–другой?
Он достал карту Стокгольма, которой его снабдила авиакомпания «САС». «Шератон» он уже на ней отыскал. И Старый город. Долго сидел, изучая сетку улиц, смотрел, куда какая ведет, как куда пройти. Можно ли тут быстро исчезнуть.
Немного погодя он стоял на площади Стурторг. Пошел снег, он поднял воротник плаща, поежился. Холодно, темно. Вон как далеко от Вест–Индии заехал Ладно, бог даст, он тут долго не задержится. И он мед ленно зашагал по Чёпмангатан, внимательно следя за номерами домов. Остановился у какого–то магазина. Две витрины, между ними дверь с крупной надписью золотом — «Антиквариат», а ниже, более мелким шрифтом,— «Юхан Кристиан Хуман». Итак, он у цели.
В одной витрине выставлена оловянная посуда. Он не больно–то разбирался в антиквариате, но это вроде как рококо. В другой витрине сверкал синью и белизной китайский фарфор. Дальше в помещении виднелись стулья, столы и диван, а в самой глубине — высокий шкаф.
Он взялся за дверную ручку, нажал на нее. И тотчас пожалел. Спешка–то зачем. Лучше подождать до завтра и зайти в это же время. А пока надо осмотреться, поразведать, что и как. Может, и на квартиру этого Хума–на взглянуть. Ведь антиквар живет поблизости, это он знал.
Мысли мои пришли в смятение, подумал я, когда после встречи с Ёраном Линдгреном вышел из Национального музея. Так, кажется, писали в старых романах? И как раз таковы были мои ощущения. Астрид отправила со мной в Стокгольм вазочку, купленную на блошином рынке, а Ёран говорит, что она стоит четыре миллиона. Что же мне теперь делать? Астрид умерла, но родные у нее наверняка есть? А вазочка была ее.
Я задумчиво шел по набережной мимо «Гранд–Отеля». Синий кубок я оставил у Ёрана. Пусть рассмотрит его повнимательней, изучит по всей форме. Он вполне это заслужил. Не каждый день ему в руки попадают такие вещи, да и много ли у Музея денег! К подобным объектам разве подступишься? Может, подарить его Музею от имени Астрид? Дар мисс Астрид Моллер, убитой в Нью–Йорке. Я отбросил эти мысли. Тут не до шуток. Астрид умерла, и ее смерть подействовала на меня сильнее, чем я думал. Ведь наша встреча была не просто
Я медленно перешел мост, прошагал мимо дворца к магазину. Но работать не хотелось, я рано закрыл и пошел домой, где меня ждал одинокий обед из разогретых остатков.
Клео сидела рядом на стуле. Смотрела на меня большими голубыми глазами, словно понимала: что–то здесь не так, как надо.
Наутро я побывал на городском аукционе и пополнил свои запасы несколькими новыми, но красивыми хрустальными люстрами в густавианском стиле. Еще я купил стулья во вкусе крестьянского рококо и афганский ковер, чуть потертый, но все равно красивый. Ничего примечательного и особенного, однако в магазине у меня было бедновато, а Рождество надо встретить во всеоружии. Впрочем, более дорогие покупки моему тощему кошельку недоступны.
Перед самым закрытием, едва я выставил на улицу двух мальчишек–школьников, как верблюжий колокольчик зазвонил опять. Да–да, именно «выставил», потому что они больше получаса как приклеенные торчали возле ящиков с орденами и медалями. Не скажу, будто я подозревал, что они непременно что–то слямзят, но, к сожалению, приходится смотреть в оба, ведь для мальчишек, у которых только и есть что карманные деньги, искушение может оказаться слишком велико.
Когда я вышел из своей конторы, у стеклянного прилавка стоял мужчина. Высокий, темноволосый, в плаще с поднятым воротником. На улице шел снег, и у него в волосах белели снежинки.
— Мистер Хуман? — Он улыбнулся.
— Yes, that’s me [28] .
Я не очень удивился. Американские туристы часто заходят ко мне. Старый город и все антикварные магазины относятся к числу туристских достопримечательностей, хотя, конечно, самый большой наплыв бывает летом, сейчас гораздо спокойнее, еще и потому, что курс доллара падает, а вместе с ним падает покупательная способность.
— Меня зовут О’Коннел, лейтенант О’Коннел, я из Нью–Йорка. Из полиции,— добавил он.— Приехал кое–что выяснить.
28
Да, это я (англ.).
В руке у пришельца блеснул полицейский значок. Я быстро посмотрел на него.
— Понимаю. Садитесь, пожалуйста. Дело касается Астрид Моллер, да?
Он кивнул, но в глазах его на секунду мелькнуло удивление*
— Здесь уже побывала шведская полиция,— пояснил я, усаживаясь напротив него.— Вы ведь просили их помочь.
— Совершенно верно. При необходимости мы сотрудничаем с зарубежными коллегами. Особенно когда речь идет об убийствах.
— Как это случилось? Где вы ее нашли?
— Может, начнем лучше по порядку? — улыбнулся он, доставая блокнот и авторучку.— Итак, вы Юхан Кристиан Хуман?
— Да.
— И двадцать третьего — двадцать пятого ноября вы были в Нью–Йорке.
— Да, правильно.
— Вы жили в гостинице «Роджер Смит» на Лексинг–тон–авеню. И были последним, кто видел Астрид Моллер в живых. По нашим данным, последним,— быстро прибавил он.— Разумеется, это не допрос. Мы всего лишь хотели бы получить от вас показания. Буду очень признателен, если вы как можно подробнее расскажете о своей встрече с нею. Постарайтесь ничего не упустить. То, что вам представляется пустячной мелочью, для нас может оказаться недостающим звеном.— Он опять улыбнулся,— Полиция частенько копается в деталях. Решаем большую мозаичную головоломку, и. если кусочки, сами по себе вроде пустячные, уложены правильно, может получиться весьма драматическая картина.