Куда Уехал Цирк. Дорога-2

Лоза Елена

– Невсик, ты как, на связи?
– поинтересовалась Марья.

– На свя-узи, - тут же отозвался биофаг.

– У тебя в базах есть что-то на писательницу Лизелотту Вельскопф-Генрих и перса по имени Токей Ито? – она взглянула на Ло.– Объяснять долго.

– Для обра-уботки запроса требуется вре-умя, - доложил Невс и замолк.

Между тем за столом повисло недолгое молчание. А потом начался абсолютно светский разговор ни о чем. Нет, погоду

никто не обсуждал! Индеец похвалил красоту и явную выносливость кобов, отметил, что, как и мустангов, их не нужно подковывать. Тут же получил в ответ восхищение его буланым жеребцом и сожаления цирковых о том, что кобы, увы, все мерины, кроме Сонкова Ветра. Но Ветер - квотер.

– Даю спра-у-вку, - прорезался Невс по связи.
– Персонаж по имени Токей Ито - выдуман писа-уельницей Лизелоттой Вельскопф-Генрих. Прототипа не-ут. Совпадений с реальными людьми не-ут. По версии писа-утельницы перс Токей Ито умен и сообразителен. В возрасте двенадцати-шестнадцати лет путеше-уствовал с бродячим ци-урком. Пережил много неприятных и несовместимых с жизнью приклю-учений. Убил всех враго-ув, стал во-уждем и уважаемым чело-увеком в так называемом «Медве-ужьем братстве». Спосо-убствовал иммиграции части племени тетон лакота в К-унаду. Родил во-усемь детей и дожил до ста во-усьми лет, в полном здравии как теле-усном, так и умстве-унном. Белых, ну очень недолюбливал…

– Молодец Невсик, выжал текст досуха, но суть передал верно!
– похвалила кота Марья, еле сдерживая смех.

– М-да. Теперь понятно, почему ты весь рот открыла!
– посочувствовал Ло и как-то задумчиво поинтересовался: – А кто у нас будет следующим?

– Виннету - вождь апачей. В исполнении француза Пьера Бриса,– тоном справочного автомата заявил Невс.

К счастью, в этот момент к берегу подошел паром, а то Марья за себя уже бы не ручалась. В начавшейся суматохе разгрузки женщина смогла спрятаться в своем фургоне и отсмеяться.

Почти высохшие пловцы появились в тот момент, когда повариха Таня стала разливать суп, не иначе на запах прибежали. Мгновенно переоделись в сухое, индейцу предложили трикотажные штаны и футболку, но у него нашлась своя сменная одежда. Принялись уничтожать обед с хорошо наплаванным аппетитом. И только под вареники с вишнями Эни в лицах изобразила: себя, Потапыча, всего лишь устранившего маячившую перед его носом поп… помеху, и даже камешек, который она собиралась вытряхнуть из сандалии. Народ хохотал, давился и хлопал друг друга по спинам. Дени, смеясь, прикусил вареник, и брызги сока полетели в соседей. Благо на индейцев не попало, а вот паромщику пришлось срочно промывать глаз. Косвенный виновник призового заплыва сначала сильно струхнул. Но поняв, что никто не собирается вчинять ему иск, клятвенно заверил, что вот сразу завтра починит перила капитально.

***

Фургоны въезжали в город тихо и буднично. Ни барабанного боя, ни звона литавр, ни наряженных и раскрашенных гримом артистов. Привлекать внимание горожан в это раз нужды не было, город их и так ждал. Ждал со вчерашнего дня и удивлялся, куда подевался обещанный шерифом цирк, так вовремя подгадавший к ярмарке. Об этом ожидании рассказал за обедом паромщик. Профссор Ник многозначительно обвел глазами сидящих за столом и очередной раз возмутился вчерашней задержкой из-за какой-то заготовки дров! Паромщик живо заинтересовался, сухие ли были дрова, а индеец - какой породы дерево. Видимо от неожиданности, Ник ответил обстоятельно, что береза была сухая еще до того, как из нее сделали плот. Плот, в свою очередь, плавал по реке всего полдня и посему был относительно сухим. После чего оба гостя высказали одобрение дальновидностью и хозяйственностью циркачей. Ибо в прериях дерева для печи или костра найти невозможно и в огонь отправляют все, что может гореть, а это, в основном, бизоньи лепешки. В лучшие свои годы цирк Росс не опускался до гастролей в таком захолустье, поэтому проблема с ГСМ особо не рассматривались.

Теперь же полу хозяин Федор представил дымящие и, главное, воняющие в кухонной печи «лепешки», передернул плечами. Он, прищурившись посмотрел на своего коллегу по правлению, побарабанил пальцами по столу, но ничего не сказал.

– Ой, устроит дед Федор темную нашему профессору…- констатировал Гари, вслушиваясь в эмоции старого циркача.

– Лучше кляп с намордником, ему у Майки заказать…

– Добрая ты девушка Марьюшка…

В дороге, где не было чужих глаз, в кухне пользовались девайсами ходоков и ящерок. Но вот в городах и при нежелательных попутчиках приходилось жечь старую дедовскую печь. Хотя зачастую только для маскировки тех самых девайсов, но дрова потреблялись исправно. Печью ходоков, с ее имитацией горения дров, все же решили не пользоваться так уж явно. Да и повариха Таня, слишком косо на нее смотрела.

Цирковые фургоны медленно двигались по краю ярмарки. На месте водителя в плетеном кресле сидел Кианг, Марья пристроилась рядом на скамье. С высоты козел она заметила висящее на борту небольшого фургона лоскутное одеяло. Привстала, пытаясь его рассмотреть повнимательней, но без особого успеха, только и поняла, что сочетание цветов ее очень заинтересовало. Женщина хлопнула себя по поясу, проверяя наличие кошелька и коротко сказав Киангу: «Я сейчас», спрыгнула с козел и быстро пошла к заинтересовавшей ее вещи. Лоскутное одеяло было в прямом смысле произведением искусства. Оно было выполнено в оттенках желтого и сине-голубого. Широкая кайма по краю состояла из треугольных лоскутков, а основное поле из квадратов, расположенных, а шахматном порядке. И в каждом желтом квадрате красовался пышный цветок, похожий на пион. Причем, на беглый взгляд, все они были разными. К тому же оно было большим двуспальным. Такое чудо Марья купила бы и полуторным, а это и вообще. Женщина быстро достала затребованную хозяйкой сумму, даже не торгуясь, отдала деньги, и стала аккуратно сворачивать покупку.

– А ну положи на место!!! – гаркнул рядом женский голос, с такими басовитыми нотками, что покупательница, даже подпрыгнув от неожиданности, обернулась.

Голос настолько не подходил к внешности женщины, что Марья даже опешила. Дама была невысокой брюнеткой в элегантном платье, выгодно подчеркивающем ее довольно пышную фигуру. Как раз такую, какая здесь ценится. Белая, безукоризненная кожа лица, недовольно поджатые губы, она сверкала на Марью глазами, но видела, что ее не боятся.

– Хватайте воровку!
– уже чуть задыхаясь, дама тыкнула пальцем в Марью. Но быстро собравшийся вокруг народ выполнять ее приказ не спешил. Они видели перед собой молодую хорошо одетую женщину, которая спокойно стояла рядом с молчащей хозяйкой одеяла. Женщина слегка наклонила голову в модной шляпке и с явным недоумением разглядывала скандалистку. Дама тем временем грозно озиралась, явно выискивая кого-то в толпе. Увидела искомое и радостно взмахнула сложенным кружевным зонтиком, чуть не заехав в ухо мелкому мужичонке, вылезшему глянуть, что тут деется.

– Шериф! Вы-то мне и нужны! Арестуйте эту цыганку!
– она победно посмотрела на Марью. Та удивленно себя осмотрела, дамочка что, близорукая до слепоты или тут водятся блондинистые цыганки? Шериф тоже явно растерялся от такого заявления.

– Шериф! Как хорошо, что вы появились, - Марья улыбнулась, демонстрируя белоснежные зубы.

– Миссис Стабс, - он приподнял шляпу и поклонился даме.
– Миссис Ротрок, - в сторону Марьи последовал такой же вежливый кивок.
– Позвольте узнать, что не поделили две столь достойные дамы.

– Она проходимка!
– взвилась достойная дама.

– Одеяло, - пожала плечами Марья, не обращая на оскорбления никакого внимания, и протянула сверток шерифу.

– Хм, - шериф недоверчиво повертел в руках предмет спора, потом посмотрел поочерёдно на обоих дам.
– Все знают, что вдова Спайс, - короткий поклон в сторону продавщицы, - известная в наших краях мастерица, но я не припомню, чтобы из-за ее, хм, творений разгорались скандалы.

– Я сказала ей, - дама, поджала губы и ткнула зонтиком в сторону молчаливой продавщицы.
– Что возьму у нее это одеяло.