Кудеяров стан
Шрифт:
В этот же институт каждый археолог обязан сдавать подробный научный отчет о проведенных раскопках.
– А если кто незаконно копать станет?
– поинтересовалась Вера.
– Без разрешения? Что с такими делают?
– Судят, - ответил Дмитрий Павлович.
– А что же ещё с нарушителями закона делать?
Игорек закусил губы. Глеб сосредоточенно смотрел куда-то в сторону.
Дед нарушил наступившее неловкое молчание:
– Где же вы живете, товарищ
– В Москве, дедушка. Только летом наш брат археолог в городе редко бывает.
– Ищете всё, значит, изучаете. А хозяюшка ваша в городе, видать, осталась?
– Нет у меня хозяюшки, - улыбнулся ученый почему-то печально.
– Что же вы так втроем и будете тут копать?
– сразу о другом заговорил старик.
– Нет. Это у нас разведка была, - я, сказать по правде, в отпуску. Просто заинтересовало меня это городище. До конца августа проведем разведку, а на следующее лето тут настоящие большие раскопки начнем, несколько сот квадратных метров поднимем.
– В этом году бы и начинали, - посоветовал дед.
– Нельзя, в начале сентября мне нужно в районе великих строек быть. Там через год-два громадные площади уйдут под воду, а на них много старинных памятников. Поэтому там более спешно. Да и у помощников моих, - Дмитрий Павлович кивнул головой в сторону ребят, - время только до сентября. Мне, кстати, ещё помощник нужен или помощница. Конечно, из таких, кто интересуется…
Вера оживилась. Насторожившийся Игорек подозрительно и ревниво посмотрел на девочку: неужели Дмитрий Павлович предложит ей с ними работать? Нужна она тут, на городище!
А Дмитрий Павлович предложил, и девочка с радостью согласилась.
– Так, начало есть.
– Археолог вынул записную книжку и переписал своих «младших научных сотрудников»: «Русов Игорь Федорович. Котин Глеб Николаевич».
– А тебя как звать-величать прикажешь?
– обратился он к девочке
– Кофанова, - ответила Вера и неожиданно расхохоталась.
– Вера Васильевна… - добавила она, искоса глядя на Игоря.
Мальчик снова живо представил себе, как величал девочку у лесной сторожки. Он покраснел от стыда и обиды и юркнул в кусты.
Глеб, ничего не понимая, только руками развел: чепуха какая-то!
ГЛАВА XI. ПРАПРАДЕД ОБОГАЩАЕТ НАУКУ
Древний дед до вечера никуда не ушел с городища. Сел на выброшенную из раскопа, нагретую лучами землю, снял сапоги. Надеты они были, видимо, для пущей солидности. Оказывается, издалека, с лужайки, что возле сторожки, Вера увидела, что на городище копают. Сказала деду (самого лесника дома не было), и старик явился навести порядок. Теперь же, когда всё благополучно разъяснилось, он сидел ласковый, домашний, грелся на солнце, блаженно щурился.
Вера немедленно приступила к исполнению своих новых обязанностей: сбегала в сторожку за лопатой и ведром, попутно набрала ключевой воды.
Тем временем кончился перерыв. Теперь работа пошла веселее, и даже недовольный расширением штата Игорь не мог втайне
Откопали гладко отполированную и округло заостренную косточку. Дмитрий Павлович определил её как «кочедык» - инструмент для плетения лаптей. Правду сказать, ребята до сих пор и не представляли себе, что тысячу лет назад славяне уже ходили в лаптях. Очень заинтересовался кочедыком дед: осмотрел внимательно, взял в правую руку, сделал несколько движений, словно подковыривая древним костяным инструментом лыковое плетение, и не одобрил - неудобно, не с руки. Железной кривой ковырялкой лучше работать.
– Есть у меня ковырялка, - похвалился он, - одна на всё село, а то и на весь сельсовет.
– Потом добавил: - Только ковырять-то ею не часто приходится: за последние три года одну пару сплел, да и то так, баловства больше ради… Поглядеть хотел, не разучился ли.
Вера нашла ещё два костяных изделия: остроконечный кинжал, сантиметров в двадцать пять длиной, и обломок гребня с затейливой фигурной спинкой.
– Зарянин, - безапелляционно определил Игорь.
Дмитрий Павлович, подтверждая, кивнул головой.
– Её. Волосы у неё, сами видали, были густые да длинные, вот и поломала расчесывая.
– У кого? Кто это Заряна?
– удивилась Вера.
– Игорь объяснит, - сказал археолог, - вы вдвоем землю перебираете, хватит времени на рассказы.
Игорь в ответ проворчал что-то, но совсем не сердито - трудно сердиться на товарища, с которым рядом работаешь.
И когда Вера через несколько минут обратилась к нему с вопросом, подробно рассказал всё, что сам узнал о синеглазой славянской девушке. Рассказал даже больше, кажется, чем сам услышал от археолога. Бывает так.
– Опять нож, Дмитрий Павлович! Смотрите, кривой. Квадрат пять, пласт три.
– Не нож, Глебушка. Интереснее - серп славянский.
– Крошечный какой, - шепчет Вера.
– Сколько же им нажнешь за день?
А невдалеке на поле, на том самом поле, где когда-то колосились посевы древних северян,, скоро хлопотливо заурчит могучий мотор советского комбайна и широкой полосой лягут на ленту транспортера полновесные спелые колосья золотой пшеницы.
На одном крупном черепке Глеб заметил странную метку. По сырой ещё глине до обжига сосуда на нем довольно аккуратно был прочерчен треугольник и в нем молоток.
Дмитрий Павлович внимательно осмотрел поданный ему мальчиком черепок и попросил завернуть его как отдельную находку. Что мог обозначать молоток в треугольнике, ребята так на этот раз и не узнали. На их вопрос Дмитрий Павлович ответил коротким «после».
Откопали ещё несколько глиняных грузил, большой кусок глиняной сковороды, небольшой, сильно сточенный оселок, кусок костяной зубчатой остроги, костяное шило-проколку, небольшой лепной горшочек, почти целый, с аккуратной зубчатой насечкой по венчику и кусок железной оковки от древней деревянной лопаты.