Кухня первобытного человека. Как еда сделала человека разумным
Шрифт:
У многих народов долгое время сохранялись празднования, связанные с охотой на медведя, дикого оленя, лося и других животных. Скопления их костей, явно ритуального характера, находят в пластах, относящихся к эпохе среднего палеолита (30–15 тысяч лет назад). Особенно много их встречается в Альпах. Несмотря на существующие разногласия, касающиеся причин возникновения этих костяных «коллекций», наиболее убедительной все-таки представляется версия о том, что они были созданы древними людьми. Вполне возможно, что они связаны с мужскими звериными праздниками, зародившимися в те времена; в пользу этого свидетельствует то, что среди находок очень часто встречаются черепа и кости лап медведей.
Б. А. Рыбаков детально описал медвежьи пещеры эпохи среднего и позднего палеолита. Особый интерес представляют медвежьи захоронения в известной карстовой пещере Драхенлох, расположенной в альпийской зоне на высоте около 2,5 километра. Черепа и кости лап медведей хранились в специально отгороженном камнями отсеке. «На границе второй
106
Столяр А. Д. «Натуральное творчество» неандертальцев как основа генезиса искусства. — В кн.: Первобытное искусство. Новосибирск, 1971. С. 141.
Захоронения медвежьих черепов и костей лап в естественных нишах известны в пещерах Петерсхелле, Зальцофен и Клюни. В последнем случае черепа были положены по кругу. В пещере Регурду кости медведя были захоронены в яме, выложенной камнем и прикрытой массивной плитой. В Ильинской пещере близ Одессы кости медведей находились за специальной каменной оградой; череп медведя был обложен камнями. Хорошо сохранившийся череп медведя, особо поставленный, известен из пещеры Кударо. Рыбаков приходит к выводу, что преднамеренное, осознанное сбережение в труднодоступных местах, под каменным прикрытием черепов и лап медведя может свидетельствовать о начатках тотемизма и охотничье-производственной магии.
На традиции медвежьих охотничьих ритуалов обращал внимание еще И.-Г. Георги в своем «Описании всех обитающих в Российском государстве народов». Он говорит, что финны особо почитают медведей и «думают, что души их так же, как и человеческие, бессмертны; а от сего и вошли в употребление, при звериной их ловле, весьма многие суеверные забобоны». Последнее слово как нельзя лучше выражает отношение прагматичного немца к описываемым нравам, оно означает «вздор, пустяки, нелепости». Георги приводит отрывок из древней финской песни, в которой охотник обращается к зверю с просьбой о прощении, он просит послать в его дом добычу и радость и обещает: «Беспрерывно стану тебя почитать и буду от тебя ждать добычи». Остяки, по его сообщению, «медведям предопределяют после смерти такую же, по крайней мере, как и себе, участь. По убиении оных поют они извинительные песни и оказывают повешенным шкурам много учтивостей, дабы оные в царстве теней им не мстили» [107] .
107
Георги. Указ. соч. С 64,116.
У народов Сибири и Севера сложилась особая связь между охотником и жертвой, уходящая в глубь веков. Именно об этом писал румынский исследователь мифологии Мирча Элиаде, рассуждая о людях эпохи палеолита: «…Систематическая травля и убийство диких зверей привели к созданию уникальной системы отношений между охотником и его жертвой… Откровение о „мистической солидарности“ охотника и жертвы дается просто самим актом убийства: пролитая кровь во всем схожа с человеческой. В конечном счете, эта „мистическая солидарность“ с дичью являет родство между человеческим обществом и животным миром. Убить зверя на охоте, а позже — заколоть домашнее животное — эквивалентно „жертвоприношению“, в котором жертвы взаимозаменяемы» [108] .
108
Мирча Элиаде. История веры и религиозных идей. Том 1. От каменного века до элевсинских мистерий. М., 2002. С. 10–11.
Отголоски охотничьих праздников, в центре которых находился медведь, по сей день можно найти у некоторых народов Сибири и Крайнего Севера. Проходили такие праздники чаще всего весной, в марте, — это время проведения большинства охотничьих ритуалов; иные из них продолжались до трех месяцев, начиная со дня зимнего солнцестояния. Окончание и кульминация были приурочены ко дню весеннего равноденствия, когда природа пробуждается после зимы и медведи выходят из берлоги после спячки. Сохранившиеся элементы охотничьих праздников заставляют вспомнить о далекой древности — например, особое почтение оказывается голове и лапам медведя, которые хранят как святыни в специально отведенных для этого местах. Голову часто ставили на стол, целовали, кормили, украшали, а потом либо хоронили в особом месте, либо помещали на вершину дерева, либо надевали на столб. Лапы считались оберегом, их тоже с почтением сохраняли.
Остяки и вогулы еще в XIX веке давали клятвы
Ритуалы почитания медведей и посвященные им охотничьи праздники описаны подробно в исследовательской литературе [110] . Основные их элементы: почтение, оказываемое животному (чаще всего его шкуре, которой старались придать форму зверя), пение магических песен, кормление его ритуальной выпечкой или мясом. Не обходилось и без представлений, танцев, песен, нередко участники действа надевали различные маски, сделанные из шкур животных или дерева, прятали лица, закутав их одеждой. Наряжали и украшали также «медведя», точнее, его голову и шкуру. Театрализованные действа и пантомимы часто носили эротический характер, что символизировало, с одной стороны, продолжение медвежьего рода, а с другой, было призвано дать медвежью силу и производительность участникам праздника.
109
Харузин Н. «Медвежья присяга». Тотемические основы культа медведя // Этнографическое обозрение, кн. XXXVIII, 1898. С. 2.
110
См., напр.: Петрухин В. Мифы финно-угров. М., 2005.
Среди палеолитических наскальных рисунков встречаются изображения (М. Элиаде насчитывает их 55) людей, одетых в шкуры животных, украшенных другими звериными атрибутами — рогами, хвостом, когтями, клювом и т. д. Нередко они нарисованы танцующими, в движении. Так, в пещере Труа-Фрер на юго-западе Франции есть изображение танцора в шкуре бизона, который играет на инструменте, похожем на флейту. Там же находится знаменитое изображение, получившее название «Великий волшебник»: это танцующий человек с оленьими рогами, лошадиным хвостом, медвежьими когтями и т. д. Делались различные предположения, кто это может быть — шаман, первобытный колдун, охотник, маскирующийся под зверя, чтобы обмануть стадо. Или участник праздничного действия, призванного отметить удачную охоту, испросить прощения у убитых животных, умилостивить богов и духов, приумножить стада для последующих охот.
Учеными был подробно описан и заснят на пленку медвежий праздник, проведенный в декабре 2002 года в Ханты-Мансийском автономном округе. Хотя он и был специально организован, его аутентичность не вызывает сомнения. Праздник был посвящен конкретному убитому зверю и не имел привязки к календарю. «Медведь» (вернее, его шкура в праздничном убранстве с головой и лапами) был доставлен из дома охотника к месту проведения обряда. Его поместили в переднем углу, место окурили дымом чаги, все пришедшие на праздник местные жители, подходя по очереди, «здоровались» с ним. Затем «медведя» и всех присутствующих осыпали снегом. И лишь после начался собственно праздник, длившийся три дня, с «пробуждающей песни», которую исполнитель спел, стоя перед зверем. Далее последовала череда песен, танцев, гаданий, театрализованных представлений, в том числе и содержавших эротические элементы. Медведю время от времени подносили угощение — оленину, хлеб, пряники и т. д. На третий день после прочтения заклинаний было произведено жертвоприношение: забили двух оленей и, согласно традиции, повернули их туши вокруг оси по ходу солнца. Затем последовала ритуальная трапеза. Оставшиеся на празднике до утра по очереди попрощались с медведем, после чего было проведено еще одно жертвоприношение; участвовали в нем исключительно мужчины. По окончании действа, медведя вернули в дом охотника, добывшего зверя. Напоследок перед ним была исполнена «запретная песня», в которой человек обращается к зверю: «Ты извини, если что-то было не так, не обижайся, если что-то мы сделали неправильно…» [111] .
111
Медвежий праздник современных казымских хантов // Традиции и инновации в фольклоре народов Сибири. Новосибирск, 2008 С. 43–50.
Почитание медведя и связь его с древними охотничьими культами известны издревле. Медведь был одним из символов и ипостасей древнегреческой богини Артемиды, покровительницы охоты и охотников, властительницы лесов (в некоторой степени это касается и ее римской преемницы Дианы). Артемида нередко представала в легендах в образе медведицы, а ее ближайшая спутница Каллисто и вовсе была обращена в медведицу. С именем Каллисто связывают два величайших созвездия, служившие в древности важными небесными ориентирами, — Большую и Малую Медведицы. Имя самой Артемиды, возможно, связано с медведем — медведь по-гречески «arktos» (интересна здесь и перекличка со словом «север»: греч. «arktikos» — буквально «находящийся под созвездием Большой Медведицы», «северный»)