Кухня первобытного человека. Как еда сделала человека разумным

Павловская Анна Валентиновна

Вход в дом, пол в доме и церкви, места празднеств засыпали разными видами трав, имевших охранительное значение. Обязательно плели венки — имели значение и их форма (магический круг), и состав цветов: каждый вплетенный цветок имел свое значение, нес свой смысл. Венками себя украшали, по ним гадали, а затем их или распускали и бросали цветы в воду, или просто пускали целиком по воде. Это было завершением праздника.

Некоторые из собираемых женщинами растений предназначались для удачной мужской охоты. Так, среди собираемых в Ивановскую ночь трав фигурирует болотный голубец: «Кто хочет ходить на медведей, <тому надо пить> взвар из голубца натощак с уксусом и медом, тогда ни один медведь не избежит охотника, а сам охотник не будет бояться зверя» ^[145] .

В. Даль подтверждает репутацию этого растения как помощника в охоте: «Болотный голубец, сев. растен., коим суеверные охотники заговариваются от медведя». Однако растения с таким названием на самом деле не существует, и его нередко записывают в мифические; впрочем, известно, что одним из названий ягоды голубики, растущей в том числе и на болотах, является «голубец». Эту северную ягоду вполне могли наделять особыми свойствами, особенно в такой волшебный день.

145

Терещенко. Указ. соч. Ч. IV–V. М., 1999. С. 270.

Наряду со сбором действительно целебных растений, которые использовались в народном врачевании и просто как общеукрепляющие средства, а также обыкновенных растений типа полыни, репейника, крапивы, призванных оградить от нечистой силы, с праздником Ивана Купалы связано и множество легенд и верований; некоторые из них имеют древнейшую основу. Так, одним из самых знаменитых занятий в эту ночь является поиск цветка папоротника, якобы расцветающего один раз в году и всего на несколько мгновений — ровно в полночь с 23 на 24 июня.

Вот как описывают это «явление» этнографы XIX века, основывающиеся на собранных ими крестьянских легендах. И. П. Сахаров в «Сказаниях русского народа»: «В глухую полночь из куста широколистного папоротника показывается цветочная почка. Она то движется вперед и взад, то заколышется как речная волна, то запрыгает как живая птичка. Все это происходит от того, что нечистая сила старается скрыть от людского взора дорогой цвет. Потом, ежеминутно увеличиваясь и вырастая вверх, цветет как горячий уголь. Наконец, ровно в 12 часов, с треском развертывается цвет, как зарница, и своим пламенем освещает около себя и вдали. В этот самый миг является нечистая сила и срывает цвет» ^[146] .

146

Сахаров. Указ. соч. Ч. 1. С. 92.

А. В. Терещенко: «Из широколистного папоротника является цветочная почка и поднимается постепенно: она то движется, то останавливается, и вдруг зашатается, перевернется и запрыгает, как живое. Иные даже слышат голос и щебетанье, и все это делает адская власть, чтобы, пугая людей, не допустить их до цветочка. Когда созреет почка, тогда наступает ровно 12 часов ночи: она разрывается с треском, вся покрывается огненным цветом; глаза не могут вынесть — так пышет от него жаром! Вокруг и вдали разливается яркий свет, и только невидимая рука срывает его» ^[147] .

147

Терещенко. Указ. соч. Ч. IV–V. С. 269.

Обращает на себя внимание тот факт, что речь идет о древнейшем растении, которое некогда преобладало на планете. При этом и современные папоротники сохранили значительное разнообразие родов и видов, то есть их можно считать лучше всего сохранившимися на сегодняшний день остатками древней флоры. Поиском цветка папоротника могли заниматься наши далекие предки. Известно, что папоротники не дают цветков, но, да простят меня ботаники, кто знает, может, и существовал когда-то вид, который расцветал чудесным цветом. Хотя описание мифического цветка

папоротника наводит, скорее, на другие размышления. Уж очень сильно он напоминает огонь. Возможно, существовал некий обряд, связанный с возжиганием в этот день огня в лесу и дошедший до наших дней в искаженном мифологическом виде.

Столь же древним кажется представление, будто владелец чуда-цветка может понимать язык животных, трав, растений и вообще стихий и явлений природы. Оно отражает близкие отношения между человеком (скорее всего, женщиной) и предметом собирательства. Возможно, в «праздник собирателя» важно было не только почтить живительные силы природы, но, как и в случае с охотничьими ритуалами, привлечь к себе удачу в будущих трудах, попытаться стать частью природы, раствориться в ней, чтобы понять ее могущество, силы и законы.

Не только травы, но и кусты, и деревья участвовали в празднике. Известен обряд кормления деревьев: срубали деревце (часто березку), носили по деревне, и в каждом доме ей подносили кушанье. Девушки ставили березку в передний угол и угощали ее теми же кушаньями, которыми одновременно с этим угощали и гостей: перед березкой ставили особый столик с пивом, вином, печеньем и сластями; хозяйка кланялась березе и просила ее пить-есть: «белая березанька, милости просим к нам в гости… не побрезгуй… нашим хлебом-солью» ^[148] .

148

Зеленин Д. К. Тотемический культ деревьев у русских и белорусов // Известия АН СССР, 1933, № 8. С. 601.

Если девушки отмечали праздник в лесу, то относили еду туда и клали около выбранного для празднования дерева, которое в этом случае тоже как бы участвовало в пиршестве. Вокруг этого дерева водили хороводы, тем самым очерчивая магический круг, который призван был оберегать дерево.

Хоровод — древнейшее ритуальное действие. Б. А. Рыбаков связывает его движение с солнцем. Известно также, что кругу придается особое значение в колдовстве, он как бы отделяет определенное магическое пространство, создает свой особый закрытый мир. И всегда — волшебный. Хотя хоровод считается чисто славянским танцем, это далеко не так — элементы хороводных танцев сохранились и в других культурах; в прошлом они были распространены повсеместно.

Обращает на себя внимание обычай завивания деревьев на праздник Купалы — у славян это, как правило, береза. Переплетая ветви, деревьям придавали разные формы: круглого венка, арки, галереи. Иногда даже создавали архитектурные композиции. А. В. Терещенко свидетельствует: «Более ста лет тому назад ижоряне праздновали в окрестностях Петербурга ивановский огонь с особым отличием от других. По рижской дороге, в 10 верстах от Петербурга, находилась липа, ветви которой сплетались с ветвями других деревьев так, что они образовывали природную беседку. Петр В. не раз отдыхал в ней. Тут собирались ижорки в Аграфенин день и проводили всю ночь при разложенном огне, с пением и воплем. Напоследок сжигали белого петуха, сопровождая жертвоприношение скачками и плясками» ^[149] .

149

Терещенко. Указ. соч. Ч. IV–V. С. 259.

Интересные параллели находим у других народов. На территории Англии встречаются памятники эпохи неолита, возникновение которых относят к тому же периоду, что и Стоунхендж, то есть около 3000 лет до н. э., может быть, даже более раннему. Это тоже круги, но только сделанные из деревянных столбов. Естественно, сохранились только их следы, однако же позволяющие реконструировать первоначальный вид. Таков, например, Вудхендж в двух милях от Стоунхенджа, состоящий из шести концентрических кругов. Рядом с ним расположено древнее поселение Даррингтон-Уоллс, обнесенное земляным валом, внутри которого находятся следы небольших кругов из деревянных стволов.