Кукиш с икоркой
Шрифт:
– А что тебе не нравится? – не понял Лазарчук.
– Ну как же! Минин и Пожарский!
– Это твои знакомые? – спросил Серега.
– Это всеобщие знакомые, тупица! Ты разве не помнишь из истории? Минин и Пожарский спасли Москву от польского нашествия!
– Это когда было? – По голосу чувствовалось, что Лазарчук озадачен. – Я давно новости по телевизору не смотрел…
– Как можно не знать таких вещей! – возмутилась я.
Возмущение мое в немалой степени было вызвано необходимостью замаскировать тот факт, что я тоже не помню, когда именно Минин и Пожарский спасали Москву
– Давно это было! – гаркнула я в трубку. – Ну, вспоминай: история России, средняя школа, шестой класс, Кузьма Минин и князь Пожарский!
– А, это которые были вместе с Иваном Сусаниным? – обрадовался Лазарчук.
– Не совсем вместе, на одной стороне, – авторитетно поправила я, тихо радуясь, что мы благополучно проскочили смутный момент с хронологией исторических событий. – Сусанин партизанил в одиночку.
– Как ты сейчас? – ехидно спросил капитан.
Я отклеила трубку от уха и посмотрела на нее с боязливым удивлением. Неужто Лазарчук видит на расстоянии? Или он читает мои мысли? Неужто догадался, что я уже еду в Тихореченск? Хотя я ведь, в отличие от Сусанина, не в одиночку «партизаню», со мной верная подруга!
– Ленка, колись, зачем просила раздобыть адресок? – не отставал Лазарчук, назойливый, как слепень.
– Да пустяки, подружку университетскую разыскать захотела! – бойко ответила я. – Адреса ее я никогда не знала, а телефон случайно обнаружила в старой записной книжке.
– Вот прямо вчера среди ночи обнаружила и тут же захотела разыскать? – недоверчиво переспросил капитан. – С чего бы вдруг такая спешка?
– Ностальгия замучила, – притворно вздохнула я.
– А как зовут твою подружку? – не отставал Лазарчук.
– Как зовут мою подружку? – Я срочно заглянула в бумажку, исчерканную косметическим карандашом. – Пожарская! Пожарская… э-э…
Я замялась, пытаясь придумать вымышленной подруге имя.
– Котлета, – невозмутимо подсказала Ирка.
– Пожарская кот… Катерина! – сообщила я капитану, погрозив ухмыляющейся подруге кулаком. – Еще глупые и несвоевременные вопросы есть? Нет? Тогда спасибо за помощь и до свиданья, я спешу и очень занята.
– Чем это? – успел еще вякнуть несносный Лазарчук, но я тут же выключила трубку.
– Дезориентацией противника в лучших сусанинских традициях! – сказала я, пряча мобильник в сумку.
– Чего? – переспросила Ирка.
– Ничего! Рули себе! – ответила я.
Откинувшись в кресле, я сладко уснула и пробудилась уже на въезде в Тихореченск.
Городок был миленький, зеленый, похожий на большую аккуратную деревню, состоящую из пары десятков улиц, вдоль которых тянулись ряды добротных домиков из красного кирпича. Перед заборами росли вишневые деревья, густо усыпанные созревающими ягодами, важно бродили откормленные гуси и куры, из-под калиток выглядывали лохматые собачьи морды вполне добродушного вида. Я с умилением посмотрела на гладкого курносого поросенка, копающегося в куче песка с таким же энтузиазмом, как мой собственный свиненок-отпрыск, и глубоко вдохнула воздух, не оскверненный выхлопами многочисленных автомобилей и выбросами промышленных производств. Правда, деревенская
Ирка пасторальную прелесть Тихореченска не оценила. Подружке сильно хотелось в туалет, а ничего похожего на общедоступное заведение подходящего санитарно-гигиенического профиля на сельских просторах не наблюдалось. Попросту присесть под кустик Ирка тоже не могла, это нужно было делать в дикой местности, до въезда в населенный пункт. Подруга ерзала на сиденье и так нервно приплясывала на педалях газа и сцепления, что мне без всяких объяснений было ясно: она держится из последних сил.
– Надо найти здание городской администрации, вокзал, клуб, кинотеатр или столовую, – сказала я, сочувственно посмотрев на подружку. – Где-то там будет туалет.
– Истина где-то там, – сквозь зубы прошипела Ирка. – А где искать эту администрацию с кинотеатром?
– В центре, – уверенно ответила я. – В каждом уважающем себя населенном пункте обязательно есть центр: это такая площадь, вокруг которой расположены административные и культурно-развлекательные учреждения.
– Живо говори, куда ехать, а не то я сейчас устрою тебе абсолютно некультурное развлечение – водный аттракцион! – злобно рявкнула подруга.
– Остановись на секундочку, – попросила я.
Впереди прямо по курсу показался доисторического вида замшелый деревянный колодец, рядом с которым под ярким зонтом восседала столь же замшелая бабуля с бидоном. На срубе колодца рядком стояли выстроенные по ранжиру стеклянные банки с молоком.
– Остановиться не смогу, только приторможу, – ответила Ирка, сбрасывая скорость.
Я высунула голову в окошко и закричала приближающейся молочнице:
– Бабулечка, где у вас центр?
– Тяжести? – хихикнула старая юмористка.
– Нет, центр города! – мне, с учетом Иркиного состояния, было не до смеха. – Что-нибудь такое: вокзал, банк, телеграф?
– Арсенал и Зимний дворец, – понятливо кивнула смешливая ровесница Октября. – Езжай прямо до моста, а там поверни налево и потом все дальше прямо!
– Дальше, дальше… – прошипела Ирка.
Получив необходимую информацию, подружка притопила педаль газа, и в крутой поворот у моста мы вписались с большим трудом, а на просторную площадь с памятником Ильичу влетели с такой скоростью, словно имели кощунственное намерение таранить скульптурное изображение вождя мирового пролетариата.
«Шестерка» остановилась, лишь самую малость не дотянувшись до гранитного постамента изваяния. Ирка выскочила из машины и завертелась волчком, затравленно озираясь.
– Беги в кабак! – посоветовала я, критически оглядев казенные дома по разным сторонам площади.
Приседая, Ирка порысила к зданию, украшенному вывеской «Ресторан «Тихая речка». На ходу подруга шарила в кошельке и в заведение ворвалась, размахивая сторублевкой. Наверное, купюры помельче в бумажнике не было. Я подумала, что за такую сумму в этом скромном приюте провинциальных кутил и гурманов ей наверняка не откажут в отправлении естественной надобности. Если не будет других вариантов, предложат какую-нибудь гусятницу вместо ночного горшка.