Кукла из подпольного театра

Ноэль Вера

Он на секунду замер рядом с девушкой решаясь, а потом громко и очень властно воскликнул:

– Вам пять лет! – голос его наполнился какой-то непередаваемой силой. Он повторил свою фразу, но уже тише: – Пять лет. – Приблизил свои губы к ее уху и прошептал: – Пять лет.

Арина замолчала, потом заговорила на незнакомом языке голосом маленькой девочки.

Многие слушатели, невзирая на висящую на стене грозную табличку: «Съемка запрещена», достали телефоны и принялись фиксировать происходящее.

– Это она на польском говорит, – озадаченно прошептал Павел и перевел:

«мама, мама, у меня умерла мама». – Он растерянно почесал затылок: – Только диалект какой-то странный, не все понятно.

Арина тоненько заплакала.

– Это… это… – заволновался профессор, обхватил себя руками, покачиваясь из стороны в сторону.

Аудитория загомонила:

– А здесь еще и языкам учат!

– Да, может, польский ее родной.

– А я хочу выучить китайский.

– Не мешайте!

Профессор некоторое время возбужденно наблюдал за девушкой, а потом тихо обратился к Павлу:

– Так, голубчик, будем девушку возвращать в наш бренный мир.

Стриженов и Павел поставили Арину на ноги. Секунду спустя Иван Михайлович скомандовал:

– Арина, делаем глубокий вдох и открываем глаза!

Девушка ошеломленно оглядывалась. Профессор впился в нее взглядом:

– Арина, вы знаете польский язык?

– Нет. – Ее глаза от изумления широко распахнулись: – А что?

Хлопнула входная дверь – пришел запоздавший ассистент.

– Не прошло и полгода, – рассеянно кивнул Стриженов появившемуся в дверях молодому человеку в красной бейсболке.

– Я в пробку попал и…

– Неважно, – прервал его Иван Михайлович и обратился к аудитории: – Друзья мои, прошу убрать ваши телефоны. В связи с необходимостью изучить произошедшее явление я вынужден покинуть вас. Лекцию продолжит мой ассистент Андрей Высоковец.

Слушатели возмущенно загудели. Слышались выкрики:

– Так нечестно!

– Нам интересно!

– Я тоже хочу гипноза!

– Профессор, мне очень нужен китайский!

Иван Михайлович, не обращая внимания на протесты, обратился к стоящим на кафедре ребятам:

– Павел, Арина, идите за мной.

Они покинули аудиторию.

Глава 2. Буддист, атеист и католик

В уютной светлой комнате, уставленной макетами полушарий человеческого мозга, Иван Михайлович сел за парту, ребятам указал на расположенные напротив стулья:

– Садитесь.

Он проследил за тем, чтобы они удобно сели, достал из выдвижного ящика стола сушки, одну отправил себе в рот, другую привычно закинул в кармашек халата, немного похрустел и обратился к девушке:

– Ну-с, голубушка, скептик вы наш ненаглядный, рассказывайте, что вы видели.

Арина насупилась, ей показалось, что профессор иронизирует:

– Я так, понимаю, вы меня искусственно усыпили. Мне приснился обычной сон.

– Сон, не сон – полемика в данной ситуации не уместна. Что вы видели? – нетерпеливо повторил свой вопрос профессор.

Арина пожала плечами, холодно ответила:

– Это был интересный сон, как фильм. – Глаза ее немного затуманились. – Я видела, что нахожусь около церкви, к входу ведет большая

очередь. Я спрашиваю: куда стоим? Один отвечает: «К Иисусу», второй: «К Будде», третий возмущается: «Они вас обманывают – очередь к Аллаху». В разговор вступили и другие, называя какие-то незнакомые имена. Они все спорили, к кому мы стоим, а я молчала. Как-то быстро оказалась у входа, зашла внутрь и очутилась в помещении, чем-то напоминающим форму яйца. На уровне второго этажа, вдоль стены, тянулся узенький балкончик с трамплином. По нему я и прошла, увидела внизу парящую в воздухе газообразную голову мужчины.

– Иисуса? – с любопытством уточнил профессор.

– Не знаю, я с ним лично не знакома, – пожала плечами девушка.

– Вы издеваетесь?

– В отличие от вас я не люблю издеваться над людьми, – сердито буркнула Арина. – А вы что, увидев газообразную голову, смогли бы утверждать: это голова Иисуса?

– Э-э-э, – стушевался Иван Михайлович, не находясь, что ответить. Порылся в кармане, достал сушку, надкусил ее и сквозь хруст неуверенно пояснил: – Я не издеваюсь, а провоцирую, изучаю реакции – это моя профессия. – Он помолчал, а потом неожиданно перешел в наступление: – Почему я спросил: чью голову вы увидели? Я так понимаю, что ответ на этот вопрос отразил бы ваше вероисповедание.

– А зачем вам мое вероисповедание? Это слишком интимно и к делу не относится. Я не буду это обсуждать, – отрезала Арина.

– Ну, знаете ли, голубушка, вы пришли ко мне, желая изучить мозг, а что может быть интимнее?

– Вот именно – мозг! – оживилась Арина. – Мне нужен подход с точки зрения научных знаний. Если бы мне нужна была теология, я бы пошла в церковь. Если бы мне нужны были оккультные науки – я бы пошла к бабкам.

– Вот оно как! Я оказался где-то между церковью и бабками – это даже льстит, – хмыкнул профессор. – Вы знаете, – доверительно заметил он, – наука не мешает верить. Я, вот, например, буддист, верю в переселение душ, а Павел – католик.

– Откуда вы знаете? – удивился Павел.

Иван Михайлович подбородком показал на большой крест, висящий на его шее. Павел смущенно спрятал его за отворот майки.

– А вы, я так понимаю, у нас атеистка? – полувопросительно -полу утвердительно спросил у девушки профессор.

Она демонстративно отвернулась к окну, не желая отвечать.

Иван Михайлович потер руки:

– Что ж, голубчики вы мои, с радостью сообщаю вам: у нас подобралась необычная компания – буддист, атеист и католик.

Павел нетерпеливо заерзал на стуле, радость профессора ему была непонятна, и вообще он был не из тех, кто любит присутствовать при чужих спорах, а еще скоро закроют буфет, а он не обедал.

– Профессор, это все очень интересно, но можно я пойду?

Иван Михайлович удивленно на него посмотрел:

– Голубчик, неужели вам неинтересно?

– Интересно, – тускло ответил Павел. – Буфет скоро закроют, а я еще не обедал. Слушаю истории про сны.

– Ну, сны или не сны, мы еще будем выяснять. – Иван Михайлович повернулся к Арине: – Голубушка, не будем тратить время на споры, вернемся к вашему… э-э-э… сновидению. Опишите, что было дальше.