Куклы Сатила. Разработка сержанта М
Шрифт:
Сток крутанул ребристый цилиндр и — темнота. Крутанул еще раз, виновато пояснил:
— Газ кончился… или кремень, или черт его знает что…
Эмери подал голос откуда-то слева, издалека, Сток не думал, что отдалился на значительное расстояние, и только сейчас догадался, что помещение, куда оба нырнули из коридора, не закуток, а скорее огромный подвал, поэтому, передвигаясь в темноте, он ни разу не налетел на стены, хотя и чувствовал все время прикосновения то ли волос, то ли легких накидок, а изредка, казалось, налетал на вешалки с одеждой, покачивающиеся от каждого неловкого прикосновения.
Эмери
— Забыл! Ни разу не промахивался, а тут забыл. Проклятый выключатель!
Тишина. Видно, Эмери складывает носовой платок, аккуратно прячет в карман.
— Где мы? — Сток предпочитал говорить что угодно, лишь бы не молчать.
— Да так… — неопределенно хмыкнул Эмери, — только не заводись.
С чего заводиться? Еще раз крутанул цилиндр зажигалки, вспыхнуло пламя.
— Вот ты где! — подал голос из ниоткуда Эмери. — Не загаси случайно! — Быстро приблизился, выхватил зажигалку, нырнул в темноту. Сток так и остался с протянутой рукой. Внезапно пламя зажигалки исчезло, Сток снова задохнулся: выходило, Эмери просто-напросто отобрал огонь, и теперь Стоку ни в жизнь не выбраться отсюда.
— Внимание! — Эмери вещал из тьмы нараспев, как жрец. — Рука на выключателе…
Вот почему потухла зажигалка. Эмери обнаружил то, что искал, и, разумеется, без страха загасил огонь.
Свет вспыхнул со всех сторон… Сток ослеп. Глаза привыкали долго. Подвал поражал размерами — не меньше десяти тысяч квадратных футов.
Бетонный пол уставлен фигурами женщин: одетыми, полураздетыми, вовсе обнаженными, меж женских фигур на никелированных штангах в рост человека яркие светильники. Сток будто внезапно ворвался в толпу красавиц. Эмери замер рядом с блондинкой, задрапированной шелком. В потоках искусственного освещения женщины казались живыми: сочные краски лиц, непосредственные позы, мягкие линии тела, выразительные глаза…
Эмери молчал, давая другу время проникнуться необычностью открывшегося зрелища.
Сток понял, чьи волосы щекотали его щеки, понял, какие упаковочные ящики подпирали стены в коридоре, понял, откуда запах пыли, и лишь не догадывался, зачем Эмери приволок его сюда.
Дверь скрипнула, в подвал вкатился крошечный субъект с густыми черными бакенбардами, изрядно тронутыми сединой.
— Мистер Паллис. — Эмери чуть поклонился.
— Мистер Эмери. — Крошечный тип нагнул голову в приветствии. Стоку показалось, что владелец магазина вот-вот чиркнет лбом об пол — так мал он ростом.
Эмери протянул руку, указывая на друга.
— Мистер Сток.
Сток кивнул. Мистер Паллис еще раз согнулся, рискуя задеть лбом пол.
Эмери обнял блондинку, положил руку на высокую грудь, оправил газовый платок, подвязывающий тяжелые волосы.
— Мистер Паллис, как, договорились?
Мистер Паллис умел подкупающе улыбаться.
— Естественно.
Эмери оставил блондинку, лавируя меж фигур, приблизился к другу, обвел подвал рукой:
— У мистера Паллиса уникальное собрание, на все вкусы.
Что он имеет в виду? Сток поежился. Зачем нужны эти куклы? Для фотосъемок? Или для украшения витрин? Для модельеров? Или для холлов вилл, если не отличаешься вкусом?
— Видишь ли, — Эмери умолк, похоже, подбирая слова, — это особенные
Сток ни черта не понял, вспыхнуло раздражение: дал же уговорить себя, дал втянуть в авантюру, попахивающую глупостью, и без того паршиво, чтоб наблюдать за смешно передвигающимся мистером Паллисом, за кривляньем Эмери, за толпой размалеванных красоток, ни на что не годных и скорее всего потому таких вызывающих.
— Вы нас проводите, мистер Паллис? — Эмери редко выказывал такое почтение.
Крошечный мистер Паллис покатился по бетону, огибая фигуры женщин, как радиоуправляемая игрушка.
— Может, мистер Сток хочет побыть здесь? Пообвыкнуться для разгона?
Сток уловил легкий акцент, но не смог определить происхождение хозяина магазина. Эмери кружил меж женщин, как старый знакомый, многих называл по именам, и Сток удивлялся памяти друга. Кукол десятки, многие имена Сток слышал впервые: Хониара, Упаала, Линеа… попадались и обычные Пэт, Кэт, чаще блондинки; смуглые женщины наличествовали в коллекции Паллиса, негритянок — ни одной, и Сток решил, что мистер Паллис расист или предпочитает клиентов, не лишенных предрассудков.
Далее мистер Паллис играл роль экскурсовода, умело предвосхищающего желания клиента.
Сток морщился, менее всего желая, чтобы кто-либо из знакомых увидел его покидающим заведение Паллиса.
Хозяин плел о пожилых людях, об инвалидах, о всяких-разных чудаках, мало ли у кого возникают проблемы с женщинами, и тогда… тогда на помощь приходит Паллис и его товар.
В другое время Сток наорал бы на Эмери, взбрыкнул и выбрался бы из подвала на волю, но сейчас, после блужданий по коридорам, после приступов страха в темноте, после ухода Сьюзн, сил на бунт не оставалось. Сток кивал, лишь бы скорее прекратить недостойный спектакль, мистер Паллис, похоже, принимал кивки Стока за одобрение.
Наконец меж двух кукол, бесспорно копирующих скандинавок розовостью, гладкостью и льняной белизной волос, обнаружилась дверь.
Мистер Паллис изогнулся, почти нырнув под юбку правой девицы, потянул ручку двери.
Эмери прошмыгнул в щель первым, за ним Сток, Паллис не вошел, тактично оставив друзей наедине.
Снова темнота. Сток не выдержал, поразился собственной злобе:
— Опять? Потерял выключатель?!
Эмери не удостоил друга ответом, щелчок выключателя больно отозвался в тишине: свет залил комнату футов десять на десять с глухими стенами, пустую, лишь посредине, расставив носки, замерла женщина редкой красоты, таких Сток не встречал и среди живых. Эмери знал вкусы Стока: такое диво не оставит друга равнодушным.
Сток опешил: будто кто-то подсмотрел его тайные видения, разузнал о мечтах и сообразно тщательно скрываемым вожделениям Стока воссоздал идеал.
— Как? — Эмери привалился к стене, тут же отпрянул, отряхивая спину.
Сток не отвечал, медленно приблизился, потом так же медленно стал отступать шаг за шагом. Глаза женщины следили за Стоком неотступно. Сток пересек комнату из конца в конец, и повсюду его настигали эти глаза.
Гнев накатил внезапно. Сток захлебнулся:
— Зачем?.. И так тошно!