Куколка
Шрифт:
Вот там-то и встретилась мне та сумасшедшая тетка, что оказалась вовсе даже не сумасшедшей. Оказалась она ни много, ни мало местной верховной ведомой и открыла мне глаза на мою личность, призвание и судьбу. Она же посоветовала куда пойти, к кому обратиться и как жить дальше, а еще она сказала, что моя бабушка, которую я давным-давно почитала мертвой, на самом деле жива и хочет со мной поговорить. Это был шок. Бабушку мы не только похоронили в своих душах, но мама даже могилу сделала на Пундоловском кладбище. Впрочем, мама и так отлично знала правду. На самом-то деле бабушка просто инсценировала собственную смерть. Нарушение каких-то их ведьминских правил и старинных законов привело к решению Круга ведьм о ее исключении из этого самого Круга, плюс изгнание из родного города. Более того, ее заставили провернуть невероятную аферу со своей, якобы, смертью. Бабушка из-за каких-то невероятных долгов перед Кругом должна была инсценировать свою гибель, но при этом она точно знала, что вопросами моего просвещения займется ее бывшая подруга и коллега.
Когда я выросла, мне действительно передали бабушкины записи, а секретную бабушкину библиотеку я потом сама нашла. Помнишь рекламу с Дмитрием Нагиевым, где он летом долго едет не то к Санта-Клаусу, не то к Деду Морозу? Еще во дворе у этого деда северные олени паслись? Давно уж забыла, что там рекламировали, но ехала я почти так же. Бабушка жила на удаленном хуторе на севере Финляндии, и с нашей последней встречи практически не изменилась. Это мне, четырехлетней соплячке, бабушка казалась старой, а в действительности выглядела она тогда крепкой сорокапятилетней женщиной. Такой и осталась, кстати. Правда, ни оленей, ни другой домашней живности у нее не было. Только кот. Не стану рассказывать о нашей встрече, тебе знать детали и подробности абсолютно ни к чему. Скажу лишь, что бабушка зорко следила за всем у нас происходящим. Она сохранила часть своей силы, но исключительно для себя одной. Для, так сказать, личных надобностей. У нее все было: очень неплохой теплый дом, и спутниковое телевидение, и скоростной интернет, и регулярная доставка продуктов. Тогда-то она мне и поведала, что какие-то полуграмотные «экстрасенсы» открыли запретный портал и теперь в наш мир прет всякая нечисть типа фэнтезийных орков, гоблинов и троллей…
16. Леоново на Яузе
Если от станции «Ботанический сад» Московского Центрального Кольца выйти в сторону улицы Вильгельма Пика, и недолго пройти прямо по дорожке, то можно попасть в заросли деревьев и кустов. Этот сквер — все, что осталось от усадьбы «Леоново на Яузе». Зона приобрела название «Сад будущего» с «Аллеей молодоженов» «Площадью новорожденных» и расположенным рядом хосписом. Минут через пять неторопливой ходьбы откроется маленькая белая церковь начала восемнадцатого века, очень примечательная по внешнему виду и сохранившимся росписям. Это Храм Ризоположения Пресвятой Богородицы в Леонове. Церковь всегда была действующая, и если очень посчастливится, то можно услышать доказательную проповедь о врагах России. Собираясь на встречу, я немного познакомился с историей этого места — ведь никогда не знаешь, что может пригодиться и лучше заранее подготовиться. Пустошь деревни Левонова впервые упоминается в писцовых книгах XVI века. Затем тут была построена деревянная церковь, и теперь уже село Леоново в начале века XVIII перешло в собственность князя Василия Петровича Хованского, вельможи петровского стиля. При этом князе произошел забавный эпизод, хорошо описанный неким Берхгольцем, камер-юнкером герцога Голштинского, жившего одно лето в Свиблове рядом с Леоновом. Как-то раз молодой князь Василий пригласил приятелей, преимущественно светскую молодежь, на вечеринку. Друзья напоили князя Василия до совершенно бесчувственного состояния, потом притащили в храм, положили перед алтарем и в кощунственной форме совершили обряд отпевания, да и разъехались, оставив мертвецки пьяного хозяина прям так, в церкви. Лишь утром его выпустил приходской священник. Узнавший об этом происшествии от болтливого канцлера Шафирова, царь Петр сначала пришел в ярость и приговорил всех участников пьянки к смертной казни за кощунство, но впоследствии подобрел и сменил гнев на милость. Государь и сам знал за собой похожие грешки. Ограничились телесным наказанием в Высочайшем присутствии. Молодых гуляк выпороли. После этого, раскаявшийся в «богомерзком поступке» князь Хованский, обратился в Святейший Синод с нижайшей просьбой о разрешении построить новый, каменный храм. Вообще-то странно: Хованский пострадал больше всех, но, по-моему, был совершенно не виноват. Как бы там ни было, памятная доска, возникшая в процессе недавнего благоустройства, оповещает: «Строительство каменного храма связано с раскаянием князя Василия Хованского по поводу отпевания его в пьяном виде в предыдущей деревянной церкви».
Зимой здесь начинается лыжная трасса, а в летнее время на скамейках появляются нескромные надписи и записки, предлагающие всевозможные варианты и разнообразные виды сексуальных услуг. Дальше — никогда не замерзающая мутноватая Яуза-река метров пять шириной, где с горбатого мостика можно кормить уток, а за самим мостом свободные торговки иногда распродают постельное белье довольно-таки смелого дизайна. Еще от старой усадьбы сохранилось декоративное озерцо около реки, называемое «Леоновским прудом», в котором с весны и до конца июня весело квакают зеленые лягушки. Сама же усадьба благодаря знаменитому ленинскому декрету о земле была сожжена крестьянами после революции. До девяностых годов XX века тут еще прозябало деревенское хозяйство с козой, собакой и курами, но сейчас тот дом уже снесен.
Волею судеб здесь, около от пруда с лягушками, у меня оказалась назначена
На соседней скамейке мое внимание привлек такой же, как и я, одиноко отдыхающий гражданин. То был полноватый лет пятидесяти мужчина без особых примет. Судя по всему, раньше следил за своим физическим состоянием, но потом махнул рукой и несколько расползся. Почему-то подумалось, что прежде он занимался спортом. Такие люди обычно бывают начальниками в какой угодно области, причем одинаково уместно смотрятся и в управлении внутренних дел и в заместителях директора какого-нибудь научного института. Похожий на начальника мужик что-то увлеченно рисовал в блокноте форматом в половину стандартного листа. Рядом с ним лежал точно такой же журнал, что и у меня в рюкзаке. Вот оно значит как. Этот человек мне сразу же не понравился. Причем я даже не мог понять, почему. Просто был неприятен и вызывал неосознанную антипатию.
— Вы рисуете? — спросил я, чтобы хоть что-то сказать и найти какой-нибудь предлог для начала разговора.
— Да. Как вам? Только честно.
Рисунок казался довольно беспомощным, слабым и каким-то полудетским.
— Ну… если совсем честно…
Сколько раз уже зарекался: не лезть не в свое дело, если о том не просят. Или не спросят. Не покупаться на обычное «только честно», когда собеседнику вовсе не надо честно, а надо ему похвалы, восхищения мнимым талантом ему надо. Обещал же себе, чужому творчеству оценок не давать, не комментировать чужие ошибки и не советовать тем, кому замечания мои нафиг не нужны. И опять сорвался. Черт его знает, зачем это было надо? «А вот не буду его хвалить, скажу как есть», — подумал тогда я. Когда-то давно, еще в ранней юности, довелось учиться в художественной школе. Было такое внешкольное образование, где обучали всякому разному. Изобразительному искусству в том числе. Рисовал портретики своих друзей быстрым карандашом, углем или фломастером, наброски в транспорте... Потом у меня сменились приоритеты, позже еще что-то случилось, и рисование окончательно забросил, а делать этого не следовало: нужна постоянная тренировка. Однако кое-что въелось в память, и теперь я просто не могу видеть неправильно построенную кисть руки, непропорциональную фигуру, разъехавшееся лицо, где нос и глаза не на месте… Как нас учили? Сначала намечается скелет, потом — мускулатура, далее — раздетая фигура и уже после, если понадобится, фигура облекается в одежду. Соотношения, от которых зависит внешний облик — это главное в рисунке человеческого тела. С портретом с одной стороны в чем-то проще, но с другой и сложнее – там свои трудности и специфики. Пропорции черепа, мимические мышцы, перспектива головы и прочие тонкости. Тут тоже свои соотношения размеров. Правильная штриховка опять же. Тени, светотени... Первое, что сразу выдает начинающего необученного любителя — грубые ошибки в анатомии и «солома», что устраняется тренировкой и так называемой «школой».
— Ну… если уж совсем честно, то вам бы еще поработать над техникой рисунка.
— Укажите на конкретные ошибки, — надулся мой собеседник. Похоже, он уже привык к хвалебным отзывам.
— Конкретные ошибки? — повторил я, как герой очередного телесериала. — Неправильно построен скелет, неверно расположена мускулатура, локтевой сустав вывернут неестественным образом. О построении торса я вообще не говорю. Мужская рука как деревянная, пальцы не на месте, сухожилья не просматриваются на запястье. Такое впечатление, что автор рисунка либо вообще не изучал пластическую анатомию, либо некачественно ее изучил.
Тут мой собеседник откуда-то вытащил фотографию, которую, судя по всему, пытался перерисовать.
— Вот оригинал, тут все так же.
На фотографии, конечно, было не «все так же». Горе-рисовальщик просто не видел ошибок, не понимал их, как человек лишенный музыкального слуха не в состоянии угадать мелодию и отличить одну фугу Баха от другой.
— Да нет же, не так... — с досадой сказал я, в десятый раз пожалев, что вообще ввязался в этот бесполезный разговор. — Возьмем хотя бы мужскую руку на оригинале. Смотрите сюда и сюда. На фото видна перспектива, объем, динамика, работа суставов и сухожилий... Ладно, мое время, ваше время, — дайте не отнимать его друг у друга. Вообще, лучше с натуры учиться, а не с плоского изображения. Мы же не об этом хотели поговорить, я прав?
Говоря эти слова, я показал парольный журнал.
— А, это вы, — как-то обыденно сказал гражданин. — Как к вам лучше всего обращаться?
Я сказал как, подивившись бесцеремонной манере собеседника. В ответ задал аналогичный вопрос.
— Очень приятно, — явно солгал мой собеседник. Не было ему приятно, просто устоявшаяся фигура речи стала удобным штампом. Ему вообще было наплевать на меня. — Борис Викторович, будем знакомы, — он протянул, а я пожал бодрую руку. — Я руководитель вашей приятельницы Стеллы. Давайте-ка пройдемся, тут недалеко.
«Недалеко» оказалось автостоянкой почти у самого метро, где ждал очень неплохой серый Лексус с шофером.
— Прошу вас, — велел Борис Викторович, широким жестом указав на заднее сидение. Сам он приземлился с другой стороны. — Коля, — обратился он к шоферу, — покатай нас немного. Маршрут на твое усмотрение.
Мы тронулись и поехали. Очевидно, этот Лексус подвергся определенным изменениям и доработкам под начальственные требования, поскольку Борис Викторович что-то нажал, и из-под спинок передних сидений выползла прозрачная перегородка, отделившая нас от водителя.