Куколка
Шрифт:
— Телеграмма адресована господину Бейлису, — сообщил парнишка.
Женщина тут же испытала облегчение.
— Боюсь, его нет дома, — ответила она. — Но он скоро будет.
Она взяла телеграмму, закрыла входную дверь и с любопытством взглянула на конверт: интересно, что там? Неужели заболел кто-то из его родителей? Или, не дай бог, умер? Миссис Дюма искренне надеялась, что не случилось ничего плохого, потому что очень любила Ноя. К тому же он стал хорошо зарабатывать, когда его взяли в штат газеты «Таймс».
Всего через полчаса миссис Дюма услышала, как поворачивается
— У меня для вас телеграмма, — сообщила миссис Дюма. — Надеюсь, что новости хорошие. Я поставлю чайник, милейший мистер Бейлис.
Ной встревожился, но после того, как прочел телеграмму, улыбнулся.
— Да, новости действительно хорошие. У одного человека в Париже есть вести о Бэлль.
В те времена, когда Ной еще спешил домой в надежде, что его ждет весточка от Лизетт, он вкратце пересказал миссис Дюма историю Бэлль, опустив подробности о том, что она выросла в борделе и ее сделали проституткой. Но его надежда так и не оправдалась, а как только его взяли репортером в «Таймс», он стал дольше задерживаться на работе и постепенно его визиты к Мог, Гарту и Джимми стали редкими.
В прошлый раз, когда Ной нанес визит в паб «Баранья голова», Гарт сказал ему, что они с Мог вскоре собираются пожениться. Они хотели присмотреть себе другой паб, где-нибудь в пригороде, а «Бараньей головой» сейчас фактически управлял Джимми. Он мог бы занять место дяди, если бы захотел.
Джимми вырос сильным, крепким парнем, честным и открытым. Сейчас он уже редко вспоминал Бэлль. Тем не менее Ной знал, что парнишка все еще думает о ней, и, несмотря на то что он пару раз ужинал с молодыми женщинами, было очевидно, что его сердце принадлежит Бэлль.
Мог оставила надежду найти девушку, но изо всех сил пыталась скрыть печать от окружающих. Она прекрасно жила с Гартом и Джимми, целый день что-то пекла, убирала, шила. Однажды она призналась Ною, что в глубине души знает: Бэлль когда-нибудь объявится, и эта мысль поддерживает ее.
Что касается Энни, ее пансион по-прежнему приносил хороший доход, и она купила стоящий рядом дом. Но с Мог они практически не общались.
В декабре прошлого года Ной написал еще одну статью о Бэлль и об остальных пропавших девушках, надеясь, что у кого-нибудь после столь продолжительного времени может появиться новая информация. Работая над статьей, он побеседовал с несколькими матерями, включая Энни, и был поражен тем, что, несмотря на сдержанность и холодность, она скорбит о Бэлль не меньше Мог, просто не может выразить свои чувства словами.
Время от времени до Ноя доходили слухи о Ястребе. В окрестностях Дувра был обнаружен труп юной девушки. Причина смерти — отравление большой дозой успокоительных лекарств. Девушка была родом из деревушки в Норфолке, и в последний раз ее видели на местной ярмарке, она разговаривала с мужчиной, чья внешность совпадала с описанием мистера Кента. Ною удалось взглянуть на материалы дела: на запястьях и лодыжках жертвы
Исчезло еще несколько девушек из Суффолка и Норфолка. Многие констебли, с которыми разговаривал Ной, сходились в одном: без Кента здесь не обошлось, просто он совершает преступления на другой территории. Но улик не было. Несколько раз Кента вызывали на допрос, но у него всегда оказывалось железное алиби. Один полицейский признался Ною: если бы нашлась хоть одна из пропавших девушек, которая могла бы дать показания против него, у остальных тоже развязались бы языки.
А сейчас о Бэлль появились новости. Ной знал, что «Таймс» с радостью оплатит расходы на поездку. К тому же можно будет заручиться поддержкой французских коллег. Сердце Ноя забилось от радости, не только оттого, что он увидит, как Бэлль вновь окажется рядом с Энни и Мог, но и потому, что услышит из первых уст историю о торговле людьми. Тогда он сможет написать статью, которую с готовностью напечатает любая газета мира.
Возможно, он также увидится с Лизетт.
Не прошло и часа после того, как была прочитана телеграмма, а Ной уже спешил на вокзал Чаринг-Кросс, чтобы успеть на последний поезд до Дувра. Он хотел остановиться у «Бараньей головы», чтобы поделиться новостями с Мог, но потом передумал — а вдруг все сложится не так, как он надеется. Ной позвонил своему редактору, который, как журналист и ожидал, дал ему свое благословение и пообещал телеграфировать в Париж и попросить сотрудников парижского филиала оказывать ему всяческую поддержку и в случае необходимости предоставить переводчика.
Габриэль накрывала в девять вечера столы, когда в дверь позвонили. Она поспешила открыть. На пороге стоял Марсель.
— Что-нибудь узнали? — спросила она, приглашая его войти.
— Моему брату известно, где сейчас Этьен. Это в нескольких километрах от Марселя, в пригороде. Пьер пообещал съездить туда на велосипеде завтра на рассвете. Он передаст ему ваше послание.
— Храни вас Бог, Марсель! — воскликнула Габриэль и, повинуясь нахлынувшему чувству, наклонилась и поцеловала мужчину в щеку. — Как он думает, Этьен приедет?
— Единственное, что сказал Пьер: Этьен не из тех людей, которые бросают друзей в беде. Но добавил, что после пожара он сам не свой. Нам остается только надеяться.
— Оставайтесь. Выпьете чего-нибудь? — предложила Габриэль.
Впервые за много лет она не искала уединения. Время шло, а она все больше и больше волновалась за Бэлль. Женщина представляла, как ее бездыханное тело выбросили в Сену или оно лежит на темной улице. Даже если Бэлль еще жива, Габриэль страшила мысль о том, что с ней могли сделать. Женщина стояла на коленях перед ликом Девы Марии и молилась о том, чтобы с Бэлль ничего не случилось, но вера ее была недостаточно крепка, чтобы полагаться только на молитвы.