Куколка
Шрифт:
— Никуда ты не пойдешь! — зарычал Гарт. — Если тебя поймает кто-нибудь из этой шайки-лейки, тебя убьют и тело выбросят в реку.
— Я не попадусь, потому что знаю, как провернуть это дело, — упрямо возражал Джимми.
— Ты и близко к этому месту не подойдешь! — заорал на него Гарт.
Джимми боялся, когда дядя так кричал на него, но продолжал стоять на своем и дерзко взглянул ему в глаза.
— О Бэлль вот уже несколько месяцев нет никаких известий, дядя. Мог убивается. Энни уехала, потому что мысли о пожаре, который унес все, что дорого ее сердцу,
— Она уже мертва! — в приступе гнева выкрикнул Гарт. — Неужели ты этого не понимаешь?
Джимми покачал головой.
— Я чувствую, что она жива, и Мог тоже это чувствует. Но даже если мы ошибаемся и Бэлль мертва, я все равно хочу наказать Кента.
Смелость и решительность племянника остудили гнев Гарта. Он устыдился своих слов.
— В таком случае тебе следует быть очень осторожным, — произнес он. — Меньше всего мы с Мог хотим, чтобы и ты исчез. В следующий раз, когда захочешь поиграть в детектива, ради всего святого, предупреждай, куда идешь!
Джимми с улыбкой на губах убежал выполнять свои ежедневные обязанности. Он ожидал, что дядя устроит ему взбучку, но даже не надеялся найти понимание.
После того как Джимми убежал, Гарт тяжело опустился на стул: он окончательно запутался в своих чувствах, был сбит с толку тем, как изменилась его жизнь после смерти сестры, когда он взял Джимми к себе. Если честно, Гарт не помнил, чтобы когда-либо испытывал какие-то эмоции — он был слишком занят ведением дел в «Бараньей голове». Прошлое вызывало у него лишь горечь.
В детстве они с Флорой не были дружны. Гарту было всего шесть, а его сестре — четырнадцать, когда ее взяли в ученицы к модистке. Туда она и переехала жить. Флора закончила обучение и осталась работать в том же ателье швеей, а потом, когда ей исполнилось двадцать пять, вышла замуж за художника-ирландца, Даррага Рейлли.
Гарту было семнадцать, когда состоялась их свадьба. Он помнил, как отец говорил, что Флора выбрала в мужья ненадежного человека. Вскоре стало ясно, что отец был прав. Дарраг считал себя слишком великим художником, чтобы марать руки работой, которая приносила бы хоть какие-то деньги. Он исчез вскоре после рождения Джимми и больше не возвращался. Флора осталась единственной кормилицей в семье.
Гарт делал все, что мог, чтобы помочь и поддержать сестру, когда ее бросил муж, но Флора оказалась такой искусной портнихой, что вскоре сама стала прилично зарабатывать. Гарт всегда восхищался ее работоспособностью, но они часто ссорились из-за ее отношения к Джимми. Гарт считал, что она слишком потакает сыну и из парня вырастет такой же транжира, как и его отец.
Сейчас он вынужден был признать, что ошибался. Джимми оказался трудолюбивым парнем, честным, преданным, — несомненная заслуга его матери. Он мог бы неплохо устроиться в жизни, если бы выбросил из головы мысли о Бэлль. Но пока рядом Мог, Джимми вряд ли забудет о девушке — Мог постоянно подливает масла в огонь.
Энни съехала полтора месяца назад. Она сняла дом в Кинг-Кросс
Гарт как раз наливал себе виски, когда в паб вошла Мог.
— Рановато ты начал пить! — резко заявила она. Женщина бросила взгляд на камин, который до сих пор не почистили после вчерашнего вечера. — Сегодня опять холодно. Следует разжечь камин до прихода посетителей.
— Я здесь хозяин! — заметил Гарт. — И мне решать, что делать. А это — работа Джимми.
— Он трудится в погребе и старается не попадаться тебе на глаза, — ответила Мог. — Поэтому камин растоплю я. Джимми так часто мне помогает, что это меньшее, чем я могу его отблагодарить.
— Ты добрая женщина, — прохрипел Гарт. Мог опустилась на колени перед камином, чтобы вычистить золу, и почему-то от этого зрелища его сердце размякло. — Честно признаться, не знаю, как мы справлялись без тебя. Теперь у нас белоснежные рубашки, вкусная еда и дом сверкает чистотой.
Мог выпрямилась и села. На ней был серый фартук, надетый поверх темного платья. Когда она заканчивала грязную утреннюю работу, то надевала белый передник.
— Я просто выполняю свою работу, — ответила Мог. — Но чаще всего это и работой трудно назвать. Джимми отличный паренек. Знаю, ты сердишься, из-за того что он не хочет забывать Бэлль, и, возможно, ты даже полагаешь, что это моя вина. Но я не имею никакого отношения к его порывам. Он как молодой бульдог, вцепившийся в кость.
Гарт не смог сдержать улыбку, потому что вспомнил, что, когда он сам был подростком, его мама так же говорила о нем.
— Боюсь, что мальчишка наживет себе неприятности, — признался он.
— Ты должен чаще улыбаться, — дерзко произнесла Мог. — Улыбка тебя украшает.
И тут Гарт засмеялся. Он вдруг подумал, что с тех пор, как здесь появилась Мог, он стал много смеяться и улыбаться — не мог устоять перед ее обаянием.
— Если мне нужно больше улыбаться, чтобы стать привлекательнее, в таком случае я считаю, что тебе следует носить что-нибудь понаряднее, чем это черное платье, — поддразнил он.
— Каков мех, такова и шуба, — ответила Мог, пристально глядя на него своими голубыми глазами. — Если я начну наряжаться, люди скажут, что я положила на тебя глаз.
— И с каких это пор ты стала думать о том, что скажут люди? — удивился Гарт ее ответу.
— Я точно знала, кто я, когда работала у Энни, — задумчиво протянула Мог. — Я была ее служанкой, экономкой, нянькой для ее дочери. Может быть, я и была в курсе всего, что происходит в борделе, знала о наших посетителях такое, что у тебя волосы встанут дыбом, но все вокруг прекрасно понимали, что я не шлюха. И я гордилась этим, это наполняло меня чувством собственного достоинства.