Куколка
Шрифт:
Через неделю, где-то в три часа ночи, Бэлль находилась одна в гостиной, убирала стаканы и пепельницы, когда услышала на улице крик.
Сегодня у Марты был спокойный день. Последний клиент ушел полчаса назад, и девушки легли спать, поскольку было очевидно, что посетителей больше не будет. Марта отправилась в свою комнату на первом этаже, а Сисси в кухне заваривала чай.
Бэлль поставила поднос с бокалами и подошла к окну посмотреть, что происходит. Она увидела небольшую толпу, которая собралась метрах в двадцати от борделя Марты, у дома Тома Эндерсона. В льющемся из его окон свете были видны собравшиеся
Бэлль была поражена, когда впервые увидела дом Тома Эндерсона. Его заливал свет стольких электрических ламп, что глазам становилось больно. Эндерсон всем тут заправлял — улаживал споры, наказывал виновных. Ему принадлежала б'oльшая часть города. Его ослепительный салун длиной в полквартала был отделан резным вишневым деревом, зеркалами и позолотой. Здесь круглосуточно работали двенадцать барменов.
На Бейсин-стрит никогда не было очень тихо. Между пятью и девятью-десятью часами утра наступало временное затишье, но оставшееся время суток музыка гремела в десятках баров, клубов и в публичных домах. Прибавьте к этому игру уличных музыкантов, заглушавшую крики, которые в «районе красных фонарей» раздавались очень часто. Иногда Бэлль выглядывала из окна и видела пьяных матросов, которые, пошатываясь, брели в сторону кабаре «Неглиже». Девушки говорили, что они, скорее всего, заходят выпить в каждый бар, попадающийся на пути, с тех пор как сошли с корабля. Моряки направлялись в дешевые бордели на Ибервиль-стрит, где проститутка стоила всего доллар, но пока они туда добредут, будут уже ни на что не способны и истратят все деньги.
У мужчин, приезжавших в Новый Орлеан на поезде, было больше шансов найти себе женщину, прежде чем они напьются, поскольку поезда останавливались прямо у начала Района и пассажиры могли видеть, как из окон некоторых борделей призывно выглядывают проститутки, принимая соблазнительные позы.
Бэлль подошла к входной двери и вышла на крыльцо. По крикам и одобрительным возгласам она поняла, что собравшаяся толпа наблюдает за двумя дерущимися мужчинами. Но неожиданно зрители расступились, и Бэлль, к своему изумлению, увидела двух женщин, которые набрасывались друг на друга, как дикие собаки.
Вчера Бэлль уже встречала эту высокую женщину с крашеными рыжими волосами — она что-то громко кричала на улице. Хэтти сказала, что, вероятно, все дело в ее сутенере, которого она застукала с другой. Если причиной ссоры действительно была ревность и женщина пониже с обесцвеченными волосами увела любовника и защитника у рыжеволосой, ее сейчас могли убить.
Женщины катались по земле, вставали и набрасывались друг на друга. Блондинка дралась по-женски: царапала противнице лицо, а рыжеволосая великанша сражалась, как боксер: била кулаками, и каждый раз, когда удар достигал лица или тела блондинки, толпа радостно улюлюкала.
Проститутки снова сцепились. Бэлль вышла на тротуар, чтобы разглядеть их получше. Вдруг блондинка взвыла от боли и злости. Ряды зевак сомкнулись еще теснее. Рыжеволосая что-то выплюнула на тротуар.
Бэлль от ужаса так и застыла на месте. Три окровавленных пальца лежали на тротуаре всего в десяти метрах от нее. Рыжая откусила у блондинки три пальца!
— Довольно! — крикнул какой-то мужчина из толпы. — Остановись, Мэри! Нельзя же откусывать пальцы у людей!
— Я откушу нос или ухо любому, кто попытается помешать
Пятеро мужчин бросились вперед и скрутили Мэри, остальные стали оказывать помощь пострадавшей.
Бэлль попятилась и спряталась в доме. От увиденного у нее кружилась голова.
— Что там за шум? — спросила Марта, спускаясь по лестнице, когда Бэлль уже захлопнула входную дверь.
Бэлль рассказала. Ее чуть не вырвало, когда она описывала увиденное.
— Это Грязная Мэри, — сказала Марта и, взяв Бэлль за руку, завела ее в гостиную и налила коньяка. — Пару лет назад она схватила топор и оттяпала одной женщине руку по локоть. Ее оправдали. Ей чертовски везет!
— Почему она совершает такие ужасные поступки? — спросила Бэлль, чувствуя дрожь во всем теле и жалея, что вообще вышла на улицу.
— У нее сифилис, поэтому ее и называют Грязной Мэри. Понимаешь, болезнь поражает мозг.
— Но разве она не опасна для людей? Она же может их заразить! — в ужасе воскликнула Бэлль.
— Она больше не трахается, — спокойно ответила Марта, как будто они обсуждали меню на завтрак. — Сейчас она делает только минет.
— А что это? — поинтересовалась Бэлль, догадываясь, что на самом деле ей лучше этого не знать.
— Она берет в рот. — Марта нахмурила носик, показывая, как она относится к Мэри. — Многие девушки этим занимаются: нет риска забеременеть, и не подхватишь ничего. Ты услышишь, как девушки будут рассказывать о французском борделе, дальше по улице — там все этим занимаются.
Бэлль нахмурилась.
— Не делай такое лицо, — улыбнулась Марта. — Минет — быстрое дело, никакой грязи, и в постель ложиться не нужно. У него много преимуществ.
Бэлль более чем достаточно услышала о любви «по-французски», но ей хотелось знать, что станет с Мэри и блондинкой с откушенными пальцами.
— Мэри отдадут под суд, однако, вероятно, присудят всего лишь штраф. Пострадавшую отправят в больницу.
— Но что же будет делать блондинка без пальцев? — удивилась Бэлль.
Марта улыбнулась и похлопала ее по плечу.
— Перестань волноваться о других и ложись спать. Завтра поговорим о твоем будущем.
Глава шестнадцатая
— Оставайся в комнате и смотри, что делает Бетти, — решительно велела Марта. Она указала на низкий табурет за ширмой и маленькую дырочку в ткани, через которую Бэлль могла бы подсматривать, сидя на этом табурете. — Запоминай все: как она проверяет, нет ли у клиента сифилиса, моет его и все остальное. Сиди тихо за ширмой и учись!
Бэлль уже успели предупредить о том, как Марта готовит новеньких, поэтому для нее приказ хозяйки не явился слишком сильным потрясением. И Бетти на удивление откровенно рассказывала о том, что она думает о своей работе.
Бэлль нравилась эта девушка из Атланты: веселая, добрая, всегда готовая поболтать.
— Мы все делаем вид, будто отлично проводим время, — с озорной улыбкой произнесла Бетти. — Я хочу сказать, что это всего лишь работа. Но, выполняя ее, я предаюсь греховным мыслям и стараюсь получить удовольствие… И знаешь, дорогая, иногда мне бывает по-настоящему хорошо.