Куколка
Шрифт:
— На что ты намекаешь? — Фальдо схватил ее за руку.
— Ты уже несколько недель груб со мной. И с каждым разом ты все хуже ко мне относишься. Ты никуда со мной не ходишь, даже не разговариваешь, — продолжала Бэлль, стараясь отодвинуться от него подальше, потому что он больно впился в ее руку.
— Я снял для тебя этот дом и приезжаю по крайней мере раз в неделю. Чего еще ты хочешь?
Бэлль не понравились ни его повышенный тон, ни залитое краской лицо.
— Я уже говорила тебе, что хотела, чтобы все было, как у Марты, — сказала она. — Тогда мне казалось, что я действительно небезразлична
— Ты ожидала, что я буду платить тебе пять сотен за ночь, да? — вновь накинулся на нее Фальдо.
Девушка была так изумлена его словами, злобой, сквозившей в его голосе, что не сразу нашлась, что ответить.
— Тебе же известно, что эти деньги достались не мне, — наконец произнесла она. — Ты ведь знаешь, как я оказалась у Марты. У меня не было выбора.
— Как знать, дорогуша, как знать! — воскликнул техасец с сарказмом. — Значит, ты пишешь письмо домой, просишь тебя спасти? — Он схватил со стола ее блокнот и открыл его.
Несколько секунд Фальдо смотрел на рисунок, потом полистал страницы.
— Что это? — удивился он.
И без того грубые черты его лица от подозрения заострились еще больше: резко выделились скулы, нос и подбородок.
— Я люблю рисовать шляпки, — призналась Бэлль.
— Зачем?
Она пожала плечами.
— Как-то я уже говорила тебе, что, когда жила в Лондоне, мечтала открыть свой шляпный магазинчик.
Сейчас ей было страшно. Она боялась, что Фальдо узнает, что днем ее никогда не бывает дома. Возможно, он даже решит, что она встречается с другим мужчиной. Ей нужно было его успокоить.
— Фальдо, хочешь чего-нибудь выпить или перекусить? — спросила она. Бэлль подошла к нему, забрала блокнот и обняла Фальдо. — Ты кажешься таким напряженным.
— Ты любого заставишь напрячься, — ответил он, отталкивая ее от себя. — Ты только этого и ждешь?
Бэлль не поняла, что он хотел сказать. Его грубость пугала ее.
— У меня есть все, чего я хочу, — солгала она, — прекрасный дом, твоя забота. Я просто жалею, что ты нечасто приходишь и мало со мной разговариваешь. Почему ты сказал, что я заставляю тебя напрягаться?
— Черт побери! — воскликнул Фальдо. — Я прекрасно знаю, что не я тебе нужен. Ты просто хотела сбежать от Марты. А я, глупец, позволил себя одурачить и поверил, что небезразличен тебе.
Несмотря на истинные мотивы, которые двигали Бэлль, она хотела наладить с Фальдо теплые отношения, и это он перечеркнул все ее старания. Рискуя еще больше разозлить его, она решила постоять за себя.
— Я старалась полюбить тебя, когда ты привез меня сюда, но тебе удалось заставить меня почувствовать себя шлюхой, как у Марты в борделе! — выпалила она. — Как я могу тебя любить, если ты являешься так поздно, что мы даже не можем вместе поужинать? Когда ты даже не интересуешься, как прошел у меня день, трахаешь меня, как дешевую шлюху, а утром тебя и след простыл? Ты никогда не предупреждаешь о своем возвращении. Почему ты приехал сегодня? Хотел застать меня врасплох?
Его движение было молниеносным, Бэлль даже не заметила его кулак, пока не получила удар в челюсть. Она попятилась и с грохотом упала спиной на стол.
— Как ты посмел? — возмутилась Бэлль, держась за подбородок. — Я считала тебя джентльменом.
Ей было очень больно, и девушка подумала, что к утру на этом месте будет огромный синяк.
— Я не хотел тебя ударить! — Фальдо схватил ее за плечи и встряхнул. — Ты вывела меня из себя. Я знаю: ты никогда не будешь моей… в том смысле, как мне хотелось бы.
— А кем бы ты хотел, чтобы я стала для тебя?! — заорала Бэлль. По ее щекам бежали слезы. — Я всегда жду тебя, делаю все, что ты скажешь. Что тебе еще нужно?
— Мне нужно твое сердце! — прокричал Фальдо в ответ с перекошенным и красным лицом.
Бэлль была слишком зла и обижена на него, чтобы уверять, что ее сердце и так принадлежит ему.
— Ты бы смог его завоевать, если бы вел себя со мной как с любимой, а не как с проституткой, — прошипела она. — У Марты между нами что-то зародилось, такое приятное и милое. Но как только ты привез меня сюда, оно исчезло. Мне было так одиноко, грустно и страшно, и ты должен был это понимать, если только ты не полный дурак. Но тебе разве было до этого дело? Ты пригласил меня куда-нибудь, чтобы я убедилась: я нужна тебе не только для того, чтобы трахаться? Нет, не пригласил!
Она бросилась мимо него в спальню, срывая с себя одежду.
— Что ты делаешь? — удивился Фальдо, когда увидел, как на пол летят нижние юбки.
Бэлль вернулась в кухню абсолютно голой.
— А на что это похоже? — резко ответила она. — Я же проститутка, ты мне платишь, так давай поскорее приступим к делу!
В это мгновение Фальдо понял, что взял с ней неправильный тон. В одежде Бэлль казалась утонченной и уравновешенной. Учитывая ее ум и легкость в общении, любой дал бы ей не меньше двадцати пяти лет. Она была не просто привлекательной, а ошеломляюще красивой: эти черные локоны, брови, как крошечные ангельские крылья над глубокими голубыми глазами, кожа кремового цвета и широкая, чувственная улыбка. Фальдо заглянул к Марте сразу после побега Бэлль. Мадам много чего рассказала о вероломной девице: например, что она коварная обманщица, готовая сбежать с любым мужчиной.
Фальдо не хотел ей верить; он пытался убедить себя в том, что Марта просто злилась из-за того, что потеряла свою лучшую девушку — и лишилась львиной доли дохода. Тем не менее зерно сомнения в его душу она заронила. К этому добавилось осознание того, что он не слишком «лакомый кусочек», очень далекий от идеала. В конце концов Фальдо убедил себя в том, что он свалял дурака и Бэлль всего лишь поиграет с ним, пока не появится кто-то другой, еще богаче и влиятельнее. Эти мысли испортили ему жизнь. Техасец почувствовал, что единственный способ сохранить лицо — обращаться с Бэлль грубо и никогда не выказывать своих чувств.
Свое мнение о Бэлль он во многом составил со слов Марты: ему казалось, что она опытная куртизанка, щеголяющая в красном белье, которое он подарил ей в свой первый приход. Она без возражений разрешала ему брать ее так, как ему захочется. Бэлль часто ласкала, касалась его, дарила ему наслаждение таким способом, о котором приличная женщина даже понятия не имеет. Чувственные ласки возбуждали Фальдо, но ему было больно и обидно, поскольку это являлось еще одним доказательством того, что у нее были сотни мужчин, с которыми она этим занималась.