Кукольная королева

Сафонова Евгения

Старик сделал ещё один осторожный шаг.

— Заделываетесь лириком, хозяин.

— С кем я играю, Альдрем? Все игроки в этой партии — дети. Сколько лет или веков они прожили на этом свете, неважно. Эгоистичные дети, которым в игрушки достались судьбы друзей, окружающих, их самих… которые весело ломают эти игрушки. Хоть один из них когда-нибудь любил искренне? Самоотверженно, самозабвенно, забывая о себе?

Альдрем встал за спинкой кресла.

— Один? —

задумчиво повторил он. — Ну… вы, хозяин.

***

— Я же не могу вернуться домой, так ведь?

Арон покачал головой.

Таша смотрела, как приминается под её ногами яркая, неправдоподобно-зелёная трава. Из травянистого шёлка украдкой выглядывали красные капельки мелкой дикой клубники. Издалека донеслось ошалелое ржание: по далёкому лугу мчались друг за дружкой, пьянея от свободы, двое коней. Таша не возражала — далеко не убегут, да и… Арон всегда знает, что делает.

— А ты хочешь вернуться? — ужаснулся Джеми, вышагивая рядом с ней по вершине холма.

— После такого — не особо. Но Гаст…

— С ним всё хорошо, — заверил её дэй. — И он знает, что у вас с Лив всё хорошо. Насколько может быть хорошо в подобных обстоятельствах, конечно.

— Откуда?

— Я встретил его. В твоих поисках он добрался до самого Арпагена.

— Но… я должна найти его! Сказать…

— Я уже всё ему сказал. И намекнул, что он может возвращаться домой, однако, как мне показалось, жизнь в большом городе привлекла его больше. Нет, через какое-то время он определённо заглянет в Прадмунт, — добавил дэй, — но это время определённо будет не самым коротким.

Таша подозрительно повела носиком:

— И ты ему просто сказал? Без всякого… убеждения?

— Ну, поскольку он очень рвался найти тебя, капельку убеждения всё же пришлось применить.

Таша вздохнула. Амадэя могила исправит…

Она найдёт Гаста. Обязательно. А Джеми и Арон помогут ей. Но…

Не прямо сейчас.

— В Прадмунт я не вернусь, — сказала Таша вслух. — Они ведь знали меня. Я росла у них на глазах. — Её ладони почти неосознанно сжались в кулаки. — Они сожгли маму, у неё не будет могилы…

— Этого не изменить, — ровно сказал Арон, — но я с ними поговорил. И с моим коллегой — особенно. Уверяю тебя, он осознал свои ошибки. Забудь, Таша… не стоит ворошить неприятное прошлое.

Она искоса взглянула на амадэя.

— К слову, о неприятном прошлом. Почему мне сказали, что твои чары разрушились? Я думала, это потому, что ты умер.

— Нет.

Думаю, это из-за зеркальца Лиара. К тому же я и сам ослабил их.

— Когда?

— В тот вечер, когда ты узнала, что я воздействовал на твоё сознание.

Его слова заставили Ташу снова вспомнить о неприятном прошлом.

— А как ты объяснил всё Норманам? — с лёгкой стыдливостью спросила она.

— Как-то объяснил. Пришлось проявить изобретательность, но особых проблем не возникло. Как я понял, Лилу всё же отступилась от Леограна, так что расстались мы весьма довольные друг другом, обоюдно позволив обращаться за помощью в любой момент.

Таша нагнулась, сорвав пару ягод под ногами. Очистила от листьев, отправила в рот: клубника была не крупнее ногтя, но сахарно-сладкой.

— Почему ты ослабил чары?

— Хотел, чтобы всё было честно.

— Почти.

— Пусть даже так.

Облизав пальцы, которые клубника выпачкала кармином, Таша плотнее закуталась в наброшенную на плечи шаль: горный ветер был прохладным даже в жаркий летний день. Внизу, совсем рядом, озеро окатывало берег прозрачными волнами, шурша мелкой галькой. Поодаль шумел лес.

— А завтра все вместе отправимся за Лив, — размышляя вслух, произнесла она. — Значит, теперь мы будем жить здесь?

— Если вы того захотите.

— Как будто нам ещё есть куда идти, — буркнул Джеми.

Таша оглянулась: белая башня звездочёта возвышалась над россыпью деревянных домиков.

— Думаю, мои друзья возражать не будут, — добавил Арон.

— Ты вроде говорил только о друге.

— Но у друга есть жена. Он звездочёт, она летописец. И собирательница легенд.

— Собирательница легенд?

— В юности она была менестрелем. Много где побывала, много чего повидала. А когда стала примерной женой и завела оседлый образ жизни, решила записать всё услышанное и увиденное. — Дэй лукаво взглянул на Ташу. — Думаю, вы с ней поладите.

— Это подкуп, святой отец?

— Приманка.

— А если я не куплюсь?

— Придётся применить дополнительные меры убеждения.

— Вот и верь твоим словам о честности, — вздохнула Таша, щурясь на солнце, прячущееся за тёмную лесную полоску.

Они спускались с холма под перламутровым вечерним небом.

— Знаете, святой отец, — Джеми приставил ко лбу ладонь козырьком, оглядывая берег, — если не знать, где ты, легко можно подумать, что это и есть хлебосольные небеса.