Кукольная королева
Шрифт:
— …прости. Я просто больше не могу видеть, как ты плачешь не по тому.
Мариэль по-прежнему смотрит в окно. Как всё то время, что она выплескивала слова, давно жаждавшие выплеснуться.
А Таша сидит, широко раскрытыми глазами глядя в пол.
— Ты должна знать. Но больше — никто. И никогда. Поняла?
Она молчит.
Всё, что она знала, всё, во что она верила,
Окружающим, мужу и родным дочерям.
— Ты никогда и никому этого не расскажешь. Слышишь, Таша? Ни Гасту, ни Лив, ни отцу Дармиори. Даже не думай это исповедать.
Она только кивает, не поднимая взгляда.
Мама, которая обрекла себя на жизнь с заведомо отвратительным, заведомо ненавистным человеком…
— Я надеюсь, ты поймёшь меня. И простишь… когда-нибудь. — Мариэль тихо идёт к двери. — Спокойной ночи, малыш.
Таша ещё долго сидит неподвижно.
Не раздеваясь, откидывается на подушку, глядя в потолок.
Что делать, когда жизнь разбивается на «до» и «после»? Как жить дальше, когда мира, каким ты его знала, больше нет?
Как понять и простить, если за тринадцать лет родная мать сказала тебе едва ли слово правды…
Джеми слушал даже её молчание.
— И ты… простила? — наконец тихо спросил он.
— А что, в сущности, изменилось? Я ведь не стала другой от того, что узнала. Я осталась прежней, и мама была со мной, и Лив, и Гаст, лучший друг… и что с того, что я наследница престола Срединного королевства? Всё, что делала мама, она делала ради меня. Я была для неё смыслом жизни, и я не могла её подвести. — Таша прикрыла глаза. — Я смирилась. Я стала хранить вторую тайну так же, как хранила первую. Я приняла мысль, что унесу их обе с собой в могилу, а потом… несколько дней назад я вернулась домой с прогулки и обнаружила, что мама мертва, а Лив похитили, — она сказала это без намёка на чувства. — Я кинулась в погоню. По дороге встретила Арона. И вот я здесь.
— Твою мать… убили?
Таша промолчала.
Впрочем, и так было ясно: одного упоминания этого факта ей хватило с головой.
— Тот самый некромант?
Она кивнула.
— Но кто он? Зачем?! И почему похитил Лив, а не тебя?
— Я не знаю.
Джеми мотнул головой в такт собственным мыслям.
— И ты всё равно погналась за похитителями? Не зная, за кем, без третьей ипостаси? До того почти не выбираясь из дома?
— А что ещё мне оставалось делать?
— Но это же… глупо!
Глядя в его потрясённые глаза,
— Ты хоть понимаешь, что было бы, если б святой отец…
— Если честно, я об этом не думала. Я просто должна была что-то сделать. И предпочитала верить, что всё не может закончиться плохо. Настолько плохо, во всяком случае. — Таша склонила голову набок, пресекая дальнейшие расспросы. — А мне правильно показалось, или принцессы-оборотни для тебя к порождениям Мирк не относятся?
Джеми, всё ещё глядя на неё в потрясении, моргнул.
Глубокомысленно почесал нос.
— Ваша власть — от Богини, — ответил он отстранённо. — Дочь королей порождением Мирк быть не может.
Потом отвернулся, явно желая поразмыслить над всем, что услышал; а дочь королей смотрела на огонёк светильника, и в зрачках её плясал золотистый свет.
Забавно, думала Таша. Порой и оборотнем быть нет нужды: люди сами обернут тебя тем, кем им надо. И своё отношение к тебе — в зависимости от этого.
И правда забавно.
Почти…
Глава шестая. По ту сторону жизни
«Мальчик с виду, он стоял перед исчадием преисподней, перед тварью, что мог породить лишь самый изощрённый кошмар, перед лицом смерти — и не боялся её.
Дракон, сильнейший демон Бездны. Воплощение тьмы, сама тьма. Дракона нельзя убить, ибо Дракон не живёт; он есть столько же, сколько есть зло, и убить его нельзя, ибо убийство — его же монета. Оружие Дракона не изменит своему создателю: оно обернётся против того, кто его держит.
Тьму не изгонишь тьмой. Рассеять мрак можно только светом.
Ликбер отсчитывал мгновения.
Он прошёл через страшные опасности и невыразимые страдания. Он прошёл через собственные страхи и кошмары. Он прошёл через пространство и время, через жизнь и смерть, через все препятствия, что расставили на его пути — и никому не дано его остановить. Пусть на стороне врага силы, которыми он повелевать не может, тот не сможет одолеть его. Пускай могущество врага стократ больше, и видел он то, что не может привидеться в самом жутком кошмаре — ему не дано победить.
У врага нет власти над ним. Потому что его душа — свет.
А чистая душа имеет силу, какую зло не может даже представить.
«Прости меня, Лина. Прости, пожалуйста.
Я не вернусь домой…»
Ликбер улыбнулся.
Воздел руки и произнёс всего одно слово:
— Закройся».
Тихое хныканье, послышавшееся позади, заставило Ташу дёрнуться. Она далеко не впервые читала про последний подвиг Ликбера, но всякий раз увлекалась так, что погружалась в историю с головой.