Кукольная королева
Шрифт:
Она смотрела на него.
Теперь — не снизу вверх.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Чтобы ты не сомневалась во мне. В том, что ты для меня значишь. — Арон накрыл своей рукой её ладошку, лежащую поверх пледа. — Одна из самых великих вещей на свете, основа всех самых прекрасных чувств… доверие. Ты подарила мне это. Своё доверие, свою душу, свой свет. И только в этом свете я понял: когда-то я что-то забыл. А теперь — вспомнил.
Он
Время замерло. Мир с его страхом, болью и холодным мраком исчез.
Мир сузился до одной комнатки, где плыли сквозь мягкую темноту звёзды и можно было держать солнце в руке.
Хочу остаться здесь, вдруг поняла Таша. Здесь, в этом сейчас.
Не думать, не помнить: ни о чём…
— Нет. Я не сомневаюсь. Но я сомневалась… раньше. И не доверяла тебе. Ты же знаешь.
Она прошептала это одними губами. Осторожно, тихо, так тихо, чтобы не разбился хрупкий хрусталь тишины.
Зная, что он всё равно услышит намного больше того, что она скажет.
— Это неважно. Важно, что теперь веришь. И я обещаю оправдать твоё доверие. — Синеватое сияние в его глазах было чистым, как ключевая вода. — Я не брошу тебя, Таша. Я буду с тобой, пока нужен тебе. И уйду лишь тогда, когда ты захочешь.
«Что ты для меня значишь»…
Она не знала, кто она для него. Не знала даже, кто он для неё. Не знала.
И не хотела знать.
Ведь так ли это важно — загнать чувства в примитивные рамки банальных слов, загнать отношения в примитивные рамки привычных условностей, которые зачем-то выдумали люди, обожающие на всё вешать свой ярлычок?
— Обещаешь? — просто спросила она.
— Клянусь.
Они вместе смотрели, как просеянное сквозь резьбу абажура солнце уплывает во тьму.
А потом он отпустил её руку и встал.
И с кукушкой, вдруг прокричавшей «три часа ночных», в их маленький мир ворвалось время: растягивая его, расширяя, затягивая туда ночь, болото, прохладу ночи…
…и Джеми, лежащего на тюфяке.
Который, вдруг перестав сопеть, повернулся и вскочил.
— Что? — Таша резко и настороженно вскинула голову.
Мальчишка напряжённо вслушивался во что-то.
— Вы не слышите?
— А что мы должны слышать?
— Кричит… неужели вы не слышите?
Таша
К тишине.
Джеми неуверенно пошёл к двери, но ладонь Арона опустилась на его плечо с мягкой непреклонностью.
— Джеми, — произнёс дэй, — вам не стоит этого делать.
— Но он зовёт меня!
— Кто?
Таша понятия не имела, каким будет ответ на её вопрос.
Наверное, именно поэтому происходящее нравилось ей всё меньше и меньше.
Джеми, дрожа, расширенными до грани радужки зрачками глядел куда-то сквозь дверь.
— Магистр Торнори, — прошептал он. — Учитель.
Вот тут Таша в свою очередь вскочила на ноги.
Что бы ни творилось за этой демонской дверью, но мёртвый учитель Джеми, которому определённо неоткуда было взяться в Белой Топи, пробудил в ней забытый было испуг.
— Ты же говорил, что его убили!
— И это правда, — размеренно роняя слова, молвил Арон. — Джеми, он мёртв. Шейлиреар убил его. Вы знаете это.
Мальчишка, не слушая, протянул дрожащую ладонь к дверной ручке.
— Джеми, нет. — Арон сгрёб его в охапку. — Это ловушка, это висп, нежить, слышите?
— Я иду, иду! — Джеми вырывался, жадно вслушиваясь в призрачный зов. — Пустите меня!
— Не пущу. Таша, наза…
В следующий миг её вместе с дэем отшвырнуло в сторону колдовским ветром.
— Джеми!
Но мальчишка, отворив дверь, уже бежал сквозь ночь к дырявому частоколу и запертым воротам.
Контуры которых обрисовывал потусторонний, страшный зелёный свет: которым сочилось что-то, ждавшее за ними.
— Таша, заклинаю, стой, где стоишь!
Она беспомощно поднялась с пола, пока Арон, сощурившись, смотрел в спину Джеми.
Мальчишка рухнул наземь уже у самых ворот. Бессильно протянув руку к засову, обмякнув, без вскрика. Жуткая зелень в тот же миг дрогнула, померкла и плавно сошла на нет — а дэй, размашисто перешагнув порог, быстро пересёк двор.
Таша следила, как Арон вздёргивает Джеми за плечи, чтобы поставить на ноги.
Вздрагивая от каждого удара маятника, тикавшего позади неё.
Это не всё, откуда-то знала она. Не может быть всё. Он погас, но не исчез.