Кукольник. Куколка. Кукольных дел мастер
Шрифт:
Походный строй распался. Со стороны могло показаться, что помпилианцев охватила паника, что их галеры, превратившись в легкую добычу, хаотично мечутся в пространстве без плана и цели. Однако вскоре наблюдателю стало бы ясно: он жестоко ошибся. Транспорты со штурмовиками, крейсеры и корабли прикрытия с деловитостью муравьев спешили закончить возведение оборонительного муравейника.
В черноте космоса, подобно новорожденной микро-галактике, проступила величественная фигура, образованная десятками звездолетов. Крепость не зря прозвали «Орлиной». В сторону надвигающегося противника целился мощный, опасно загнутый на конце
Или, если угодно, антисов.
По бокам, прикрывая с флангов идущие позади транспорты, развернулись два «крыла» – корабли энергетической поддержки. Они обеспечивали накрытие соединения коллективным защитным полем.
– Внимание! На нас движется вехденский антис. Приготовиться к отражению возможного нападения. Огонь без моего приказа не открывать. Мы не станем атаковать первыми. Включить комплексное экранирование. Кораблям энергоподдержки: активировать «плащ». Уровень – максимальный.
«Хорошо, что у нас свежие рабы», – подумал Лициний Катон, ныряя в дублирующую голосферу. Сейчас, когда консуляр-трибун принял командование, на обер-манипулярии лежал контроль синхронизации действий соединения. Пока его вмешательство не требовалось; но если начнется бой…
«Неужели провокация? Инсценировали гибель лидер-антиса, выждали три года, объявили о создании мятежной республики, пригласили нас – и выпустили «мертвого» антиса навстречу… Куда смотрели наши спецслужбы? Проморгали? Нет, слишком сложно, слишком громоздко…»
Катону было страшно. Он очень старался не думать о том существе, которое двигалось в космосе на перехват помпилианских эскадр. Антис представлялся молодому офицеру стихией, вырвавшейся из-под контроля, эдаким космическим торнадо, чудовищем, скорее состоящим в родстве с флуктуациями континуума, нежели с людьми. Трудно поверить, что антисов в муках рожали слабые женщины…
Обер-манипулярий считал себя готовым ко всему. Но от одной мысли, что их соединение вот-вот может вступить в бой с этим, его прошибал холодный пот. По сотому разу Катон перепроверял динамику потоков энергии, конфигурацию строя, готовность систем вооружения и защиты, дублирующие контуры, связь… И вспоминал, как за неделю до приказа выдвигаться к Михру вдруг засуетились сервус-интенданты. Они лихорадочно проворачивали на рынке «Чвенгья» сделки, легальные и не слишком, по массовой закупке «свежатины». Рабы переправлялись на Квинтилис, где их толпами клеймили специально обученные сервус-контролеры – и загружались в ходовые отсеки галер взамен списанного энергоресурса.
«Отработка» шла на вторичный рынок по бросовым ценам.
Спешная замена «истощенных аккумуляторов» на свежие подтверждала яснее ясного: готовится серьезная операция. Не тупое зависание на орбите Михра, а кое-что повеселее. Качество рабов говорило само за себя: отменные, непользованные, больше половины – с какой-то варварской планетки, не числившейся в списках Лиги. На захолустный «огород», по слухам, недавно совершили дерзкий налет маландрины под началом Гая Октавиана
Нового ресурса эскадрам должно было хватить года на три, никак не меньше.
Рядом, сквозь зубы, чтобы не услышал командующий, выругался второй навигатор. Совсем еще мальчишка, месяц назад он с отличием закончил военно-космическую школу на Китте и получил назначение на «Славу Помпилии». Предел мечтаний курсантов ВКС! Особенно когда в ушах до сих пор звучит вдохновляющая речь гард-легата Тумидуса, малого триумфатора и кавалера ордена Цепи!
Несколько минут назад юный центурион услышал, что легат Тумидус пропал без вести. На республиканском Михре, куда они направляются «творить мир». Навигатор был уверен: кто-то за это поплатится! Живая легенда, ветеран дюжины войн и сотни локальных конфликтов, консуляр-трибун Марцелл не спустит подлым вехденам…
– До контакта десять… девять… восемь…
На обзорниках разгоралась звезда. Надвигаясь, она затмевала полыхание космача-Йездана. Лициний Катон ощутил, как струйка пота сползает ему за шиворот. Обер-манипулярий подался вперед, кончиками пальцев в тысячный раз проверяя узлы энергетической «паутины», накрывшей соединение.
– Два… один…
– Контакт!
Вспышка. Обзорники на миг слепнут. Перед глазами плывут алые круги. «Паутина» в сфере отчаянно дергается под пальцами. Кажется, в нее с размаху угодил гигант-шершень – крылатый тигр с ядовитым жалом. Нити рвутся, отдаваясь в ушах треском помех.
– Антическая атака!
– У нас потери! Дромон ноль-девять поврежден! Ноль-одиннадцатый и ноль-семнадцатый не отвечают!
– Пробоина в энергощите!
– Всем кораблям соединения: мы атакованы. Боевым расчетам: зафиксировать цель. Режим концентрированного удара. По моей команде…
Улыбка консуляр-трибуна превратилась в волчий оскал.
– Огонь!
– Боевая тревога!
Акуст-линзы разразились сиреной.
– Экипажу – занять места согласно расписания! Офицерам сервус-контроля – обеспечить дублирование энергоснабжения систем корабля!
– Штурману-навигатору – подтвердить расчет изменений курса…
– Готовность бортовых систем вооружения…
– Есть!
Когда такая суматоха, прости Господи, кому интересен раб, один из многих, который в данный момент сидит на дубль-блоке в навигаторской рубке? Никому, кроме этого самого раба.
Зато его интерес – козырный.
Яша Буранчик из Жмыхова, брачный аферист, а в сложные времена застоя на любовном фронте – шнифер-домушник, даже на аэроплан смотрел с недоверием. Поди полетай на крыльях из фанеры! Если бы кто-нибудь, пусть даже уважаемый на казенном хипише Мотя Карамбуц, сказал Яше: «Буранчик, тебя возьмут черти катать по тому свету на дредноуте!» – Яша ответил бы: «Мотенька, оставьте! Самый лысый в мире мудрец, и тот, случается, тычет пальцем мимо ноздри!»
Тогда Мотя, хлопнув Яшу по плечу, добавил бы: «Ай, балабус, вечно у тебя шуточки!» – а Яша, хлопнув в ответ полстакана горькой на хрене, вздохнул бы: «Мотенька, вы знаете меня не первую ходку! Я могу хохмить в петле, в кутузке, на пере у Злюки Евдыря. Но боже ж мой, я согласен обойтись без хохм! А также без петли, кутузки и пера. Вы верите мне, Мотенька?»