Кукольное тело
Шрифт:
Его волну на ладонь поймать.
На миг остановиться,
Сделать вдох… И в омут
Любви нырнуть опять.
— Какие красивые стихи… Кто это написал? — пробормотала девушка.
Виен оглянулась, но улица была пуста.
Улица Извилистая.
Блеснуло лезвие тесака. Человек оглянулся, толкнул пьяного мужчину к стене и прошипел:
— Ты… Помнишь…. Два… Месяца назад?
— Нет, нет, не помню… —
Мгновение… Он рухнул ниц, выронив сосуд с вином из рук, и затих. Из раны на горле хлестала кровь, окрашивая камни и осколки керамического винного сосуда в ярко-алый цвет.
— Ты хотел остаться безнаказанным? — прошептал убийца. — За мать!
Его руки тряслись. Сердце бешено колотилось. Он молча смотрел на бездыханное тело, валявшееся в ногах. Придя немного в себя, незнакомец наклонился, замахнулся и опустил руку. Послышался сочный мясистый звук. Ещё несколько взмахов — и он слился в одно целое со звонким ударом о камни. Голова жертвы отделилась.
Мужчина встал, пнул её в сторону и замер, растянув губы в болезненной улыбке. Солнечные лучи преломлялись на лезвии тесака, обагрённого кровью.
Женьшеневая улица, Серый Дом.**
Лит поднялся по узким ступеням Серого Дома. Гиена осталась внизу. Глава раздвинул двери и увидел улыбчивую девушку в серых одеждах:
— Глава! — воскликнула она. — Что вас беспокоит?
— Бессонница.
— Проходите, — девушка изящным взмахом руки указала в сторону длинного коридора. — Господин Борг уже пришёл.
Лит, пройдя по коридору, остановился возле двери, немного помедлил и постучался костяшкой пальца.
— Входите!
Голос лекаря прозвучал мягко и вкрадчиво. Лит раздвинул двери и зашёл в прохладную светлую комнату. Здесь было много шкафов без створок. На них располагались коробки. На стенах висели полки, где идеально ровно стояли книги, пузырьки и подносы с высушенными травами: воздух пропах ими. В углу дымились благовония в чугунной курильнице.
Возле круглого окна стоял зрелый мужчина с красным шарфом на шее и увлечённо читал длинный свиток. Лекарь взглянул на главу и тихо спросил:
— Что у вас?
— Бессонница.
Лекарь кивнул, положил свиток на низенький столик, потёр крутой лоб, смахнул воображаемые пылинки с кончика носа, подошёл к шкафу и принялся так вдумчиво читать надписи на пузырьках, что между его бровей появилось несколько складок. Глава следил за каждым движением мужчины. Прошло несколько минут. Лекарь перемещался от пузырька к пузырьку, похрустывая суставами пальцев. Наконец он выбрал нужный сосуд, отдал его главе и произнёс:
— На ночь.
Лит протянул лекарю несколько монет. Лекарь принял деньги. Кивнув на прощание, он вернулся к столику, кинул монетки в шкатулку и сел на подушку. Взяв в руки свиток, мужчина углубился в чтение, постукивая пальцами о столешницу.
«Что его так беспокоит?» —
Туманная улица, Сиреневый дворик, убежище баша.
«Сиреневый дворик… Что за девчачье название? Старший не мог другое убежище выбрать?» — мысленно ворчал баша, приближаясь к этому самому убежищу. Мужчина шёл медленно, похрустывая суставами пальцев. Один дворик, другой… Старушки, женщины, дети — баша каждого внимательно рассматривал. Дойдя до конца улицы, он остановился возле Сиреневого дворика и трижды постучал во врата. Выждав несколько мгновений, постучал ещё дважды. Врата распахнулись. За ними стоял другой баша.
— Тиом, брат, где ты был, сукин ты сын? По шлюхам ходил? — воскликнул он. — Фу! Как ты воняешь! Да перед тобой ни одна шлюха ноги не раздвинет!
— Пасть закрой, Дану! Ещё раз назовёшь меня сукиным сыном, я тебе морду разобью! — прошипел Тиом.
— Ладно-ладно! — Дану поднял руки, словно сдаваясь.
— Смотри, чё достал! — буркнул Тиом.
И он показал свёрток, где был порох.
— Жахнем? — поинтересовался Дану.
— Жахнем, — кивнул Том, заходя внутрь.
— А где твой плащ? А куда своё древковое оружие дел?
— Слишком много вопросов, — буркнул Тиом, постукивая пальцами по свёртку.
— Опять всё просрал! Старший шею намылит!
— Да пошёл он!.. Где Брит? — Тиом быстрее застучал пальцами.
— Опаздывает.
— Я его ждать не буду! Пойдём жахать без него! Чтоб он на свою собственную смерть опоздал…
— Лады, лады!
Тиом вошёл в дом. Там сидели несколько других баша, склонив головы над тазиками с мыльной водой: они стирали одежду, тщательно отмывая запах смерти.
— Фу! — воскликнул один из них, выпрямившись так резко, что задел колчан со стрелами, который стоял за его спиной. — Тиом, чтоб тебя!
— Заткнись! — рявкнул Тиом. — Дай таз, нежное ты создание!
Морщась, баша протянул ему таз. Тиом сходил за водой и мылом, спрятал свёрток с порохом в одной из комнат, снял с себя одежду и принялся стирать.
— Грёбаные вонючки… — пробормотал баша, собирая стрелы.
— Они больные, но они всё же это люди! — ответил ему другой баша, сидящий в самом дальнем углу.
— Они уже не люди! — буркнул ворчун, впихивая последнюю стрелу в колчан. — Я вчера при нашем главе лично одного проснувшегося подстрелил! Женщину. Так глава ни слова не сказал!
— Вот времена… — ответил человек, сидящий в углу.
— Может, город сжечь? Вместе с болтунами? — спросил его баша.
— Ага! А куда выжившие пойдут? — буркнул Тиом.
— На юг! В Кастис! — ответил мужчина, аккуратно ставя колчан со стрелам.
— То-то нас там и ждут! — произнёс Тиом. — Будем бороться за Чаган!
— Как? Прошёл год! — воскликнул человек, всё ещё сидя в том же углу. — А лекарства ещё нет! Его, может быть, и вообще не существует!
Тиом и Дану ухмыльнулись.