Кукольное тело
Шрифт:
— Он убьёт человека, ты представляешь? — громко прошептала Магда лекарю.
— Тётушка, — вздохнула девушка. — Это невозможно.
— Туманы, туманы… Сиреневый туман! — запела вдруг старушка. — Литушка! Слышишь?! Сиреневый туман!
Но глава не стал прислушиваться. Через несколько мгновений её голос затих: лекарь увела Магду в дальние комнаты.
«Целый год прошёл. А лекарства для болтунов так и нет… Так и всем сдохнуть недолго!» — мрачно подумал глава. Он нашёл на столе обглоданные куриные голени и положил перед гиеной, на глиняную тарелку. Зверь
Время шло. Лит, насидевшись в гордом одиночестве на кухне, в обществе гиены, грязной посуды и наедине со своими мыслями, наконец вышел в коридор. Проходя через прохладный главный зал, глава увидел румяного баша в пыльной одежде: из его оттопыренных карманов торчали красные яблоки. Вдруг мужчина улыбнулся так, словно это был последний день его жизни: к нему подбежала лекарь. Она засмеялась и стала отряхивать его плечи, приговаривая:
— Милый мой муж! Наконец-то твои суточные закончились. Как медленно тянулось время…
Баша улыбнулся ещё сильнее и произнёс:
— Душа моя, я тебе таких спелых яблок принёс!
Он крепко прижал девушку к себе, и крупные сочные плоды посыпались из карманов на пол. Влюблённые начали вместе их собирать, снова набивая карманы баша. Девушка протёрла одно яблоко рукавом и горько сказала:
— Жаль, муки нет… Я бы булочек на пару приготовила!
Глава многозначительно покашлял. Баша и лекарь оглянулись.
— Постоялый двор «Мякиш», — произнёс Лит. — У хозяина есть мука.
— Правда?! — в один голос воскликнули они.
Лит кивнул.
— Спасибо! Спасибо! — девушка захлопала в ладоши.
А баша вдруг произнёс:
— Глава, вам нужны ещё третьи руки? Я могу помочь поймать хотя бы головореза! Насчёт этого Тэ — не уверен, что справлюсь…
— Нет, — отрезал Лит и добавил уже более мягким голосом: — Отдыхай.
Развернувшись, мужчина пошел прочь, навострив уши, ибо шёпот его подчинённых был слишком громким.
— Странно, — проворчал баша. — Подумаешь, я с суточных! Зато так мы быстрее бы поймали хоть кого-нибудь!
— Глава сегодня такой отстранённый… — вздохнула лекарь. — Сильнее, чем обычно.
— Не-не, он просто в ярости, — ответил баша. — Он больше не может терять людей! Раньше у него было много помощников. Целый Павильон! Но теперь все они сожраны. Главе сейчас тяжело… Ему и проблемы надо решить, и сберечь выживших…
В это мгновение со стороны Южного округа послышался оглушительный взрыв. Все вздрогнули.
— Там же люди… — хриплым голосом произнесла девушка.
— Лекарства всё равно нет, — буркнул баша. — Что нам остаётся?
Его слова задели главу за живое. Лит почти бегом спустился в подвалы, прошёл в самую дальнюю комнату и раздвинул двери. Впустив суетящуюся гиену впереди себя, он вошёл сам, задвинул двери, прислонился к ним и сжал руки в кулаки. На висках запульсировали тонкие вены. Перед глазами всплыло недавнее воспоминание об одной ситуации, свидетелем которой он случайно стал.
Лекарь рыдала в голос, вцепившись в плащ баша так, словно только он мог её спасти. Девушка выпускала ткань из рук и сминала снова,
— Я потеряла ребёнка… Я потеряла нашего ребёнка…
Бледный баша сам едва сдерживал себя. Он тихо шептал, гладя девушку по голове:
— Мы попробуем снова, родная! У нас всё получится!
Глава шумно выдохнул и заставил себя расслабиться. Прошло несколько минут. Лит отлепился от двери, подошёл к гробу, который служил столом, воспламенил свечу в фонаре, вытащил из кармана пузырёк с лекарством от бессонницы, отставил его в сторону и стал перебирать книги. Среди них лежала маленькая книжица, исписанная детским корявым почерком. Покачав головой Лит, полистал её. Внезапно он замер, прочитав:
— Ты помнишь своё первое убийство? — спросил меня отец.
А что я должен был ему ответить, глядя на расчленённое тело? Поэтому я сам задал ему вопрос:
— Отец, почему люди могут быть так жестоки?
— Они либо больны, либо их сломали другие люди… Сын, не отвлекайся!
Вспомни своё первое убийство!
— Двое. Убиты кипящим маслом, влитым в рот.
— Верно. Теперь у нас пропало ещё два человека и их девятилетний сын. Нам надо их найти. Поэтому вспоминай детали прошлого убийства!
Здесь мне почему-то стало смешно: отец просил меня, десятилетнего мальчишку, вспомнить все детали убийства…
— Сын мой, ты слишком легкомысленно относишься к смерти! И к своим обязанностям! — пожурил меня отец, услышав моё хихиканье.
— Прости, отец.
— Бестолочь… Запомни вот ещё что: Павильон Неприкаянных — наш дом. Каждый, кто живёт под его крышей, должен помогать другому!
— Да, отец!
— Смотри, сколько здесь следов… Зарисуй. Матери покажешь. Она тебе объяснит кое-что.
Дальше следовало много пустых страниц. Потом — только одна фраза:
«Он убил мать и отца, вливая им в рот кипящее масло».
Лит захлопнул книжицу и зарыл её в ворохе других бумаг. Быстрым резким движением он зачесал назад волосы и замер. Сердце бешено колотилось. Голова гудела. Лит опустил руку, пододвинул к себе большую книгу, исписанную красивым женским почерком, и погрузился в чтение: «Злоумышленники, особенно неопытные, оставляют следы. По их количеству и расположению сыщик можно сделать первые выводы. Но это не значит, что бывалые злоумышленники не оставляют следов! Если сыщик долго не может поймать его, то злоумышленник начинает верить в свою безнаказанность и обязательно потеряет бдительность! Поэтому он непременно оставит зацепку».