Кукольное тело
Шрифт:
— О, женщины, значит?.. — протянул напарник, заложив руки за спину.
— Вам все подробности хочется знать? — съязвил Тори, наклоняя голову влево.
— Да я уже и так всё знаю! — съязвил в ответ напарник.
Тори стал пунцовым. То ли от гнева, то ли от стыда.
— А вы? — едва сдерживая смех, спросил напарник Дану.
— Я… — протянул баша, глянув вверх влево. — Э… Спал!
— Так… — взгляд напарника задержался на его лице, потом он повернулся к Мэту. — А вы?
— Прогуливался по Чагану, — спокойно ответил Мэт.
— Прогуливались… В наше-то время?
— Я — чаганец. Я… это… несколько лет служил на юге, не так давно вернулся в Чаган. Мы, это… Все вернулись с наёмной службы. Теперь служим нашему Чагану!
— Хорошо, хорошо… — напарник мерил шагами маленький дворик, резко обернулся и сказал: — кто знает девушку по имени Эн?
Все баша молча переглянулись. Глава молча наблюдал за их движениями и взглядами.
— Не-а.
— Нет.
— Не знаю такой.
— Нг-м!
— А Турса? — спросил напарник.
Мэт вытянулся как палка. Шея напряглась. На лице застыло удивление. Чак же закатил глаза вверх и чуточку вправо. Немного помедлив, он ответил:
— Слышал, что он несколько раз сидел за воровство и дебоширство.
Тори кивнул в знак согласия. Дану, бросив быстрый взгляд на него, тоже кивнул.
— С Тан Во кто-то был знаком? — повысил голос напарник. — С Ником Ло? А с Филом…
Дану так рьяно покачал головой, что напарник даже не успел закончить. Мэт бросил на друга быстрый взгляд, взъерошил волосы и буркнул, скрестив руки на груди:
— Нет.
Лоб Дану покрылся лёгкой испариной. Глава молча встал, попрощался со всеми и пошёл к вратам.
— Засим всё! Все свободны! — радостно сообщил Сэнда.
— А что случилось-то? — спросил Тори. — Со всеми ними? Уж не их ли обезглавили?
— Пока это тайна следствия, — загадочно произнёс напарник и пошёл следом за главой.
Тори с Чаком переглянулись. Мэт сглотнул слюни, в очередной раз взъерошил волосы и похрустел пальцами. Дану нахмурился и бросил ему:
— Не ссы.
Туманная улица.
Лит и Сэнда молча шли вниз по пустынной Туманной улице. Лишь только две тени маячили на камнях. Глава размышлял, напарник терпеливо ждал, но с каждым мгновением терпения становилось всё меньше и меньше: оно просто таяло, как восковая свеча в фонарике.
— Чак и Тори… Нет, — наконец произнёс сыщик. — Они чисты.
— Ба! — воскликнул Сэнда и добавил язвительно: — Неужели ты до ушей не докопался? Или до носа?
— Нг-м.
— Как это нет? — удивился напарник.
— Их жесты и слова совпадают.
— Тут согласен… Если уши можно отрастить, то подделать жесты невозможно. А вот Мэт Тиом и Дин Дану… Их жесты не соответствуют словам. Эти потирания напряжённой шеи, бегающие глаза, взгляды вверх влево… Дану явно соврал, когда сказал, что спал. А испарина на его лбу? Тело не лжёт! А затянувшиеся эмоции Тиома, когда я спросил про пьяницу Турса? Искренность всегда длится мгновение. Всё остальное — фальшь. Что я ещё хотел сказать… Это! Взъерошивание волос! Типичный признак тревожности! Помнишь — тогда на площади именно этот баша был
— Мг-м, — согласился глава, выслушав словесный понос напарника, и вдруг широко улыбнулся: — А ещё у него глаза глубоко посажены! Он стремится защитить свой внутренний мир!
— Опять ты за своё… — простонал Сэнда и добавил, хитро прищурившись: — Твою улыбку да девочкам показать!
Лит громко расхохотался. Глаза напарника полезли на лоб: мужчина был ошарашен так, словно его только что облили кипятком.
— Я чувствую облегчение, — наконец сказал глава, успокоившись. — Мне давно так не везло. Первое убежище баша — и сразу зацепка!
— Эти двое точно что-то знают о головорезе! — согласился напарник. — Но на девочку Эн никто не среагировал…
— А как же Ран Борг?
— Лекарь слишком стар для таких выкрутасов! У нас все кругом тревожатся! Но не все же насилуют девушек! Да и Тэ у нас только один! Скорее всего…
— Я чую, — пробормотал Лит.
— Успокойся! Отправлю следить кого-то из Павильона за всеми твоими подозреваемыми! Сиреневый дворик может быть с ними заодно. Нельзя им доверять. А ещё надо опросить оставшихся баша, которые вчера отдыхали. А ещё у нас куча приезжих. Ох… А ты к лекарю прицепился….
— И Эгана Рами!
— И Эгана Рами, — вздохнул Сэнда.
Женьшеневая улица, Серый Дом.
Ран Борг таращился на свой рисунок, причмокивая от удовольствия. Вдруг в соседней комнате раздался грохот, потом послышался звонкий девичий смех. Из распахнутого окна ветер принёс на своих на крыльях карканье ворон. Лекарь нахмурился, вытащил руки из-под стола и закрыл уши.
Худощавая женщина наклонилась над маленьким Раном, схватила красный шарф, который болтался на его детской шее, и рванула на себя. Ран посинел и вцепился в её одежды.
— Ты проклятое дитя… Ты не должен был рождаться! Не должен был! — кричала она, затягивая шарф.
— Матушка… — прохрипел ребёнок.
Женщина захохотала. Потом зарыдала. Из распахнутого окна донеслось карканье ворон…
Лицо лекаря перекосилось от душевной боли. Его сердце болело, голова разрывалась от мучительных воспоминаний.
— Ненавижу тебя, матушка, ненавижу…
Лекарь шептал эти слова, раскачиваясь из стороны в сторону. Он опустил руки только тогда, когда воздух в его лёгких закончился. Мужчина с нескрываемым наслаждением вслушался в тишину: вороньё разлетелось, а юные помощницы лекаря притихли. Облегчённо вздохнув, мужчина восстановил дыхание, встал, поправил одежды, подошёл к шкафу и взял одну коробку. Поставив её на стол, лекарь снял с неё крышку и достал маленькую деревянную фигурку: соловей. Вытащив из этой же коробки ножики для резьбы по дереву, мужчина уселся на подушки и принялся старательно вырезать птичьи крылья.