Кукольное тело
Шрифт:
Баша слез с яблони, высыпал на колени матушке весь добытый урожай, и сказал:
— Я пойду спать!
Женщина погладила его по щеке и улыбнулась. Он забежал в дом, ужoм юркнул на кухню. Здесь мужчина нашёл сосуд с растительным маслом. Крадучись, как вор, он вылез через кухонное окно, перелез через забор и зашёл в дом. Тихо. Много пыли, кругом разбросанная одежда и разбитая посуда. Чихнув, мужчина стал рассматривать следы, но их было слишком много. Поэтому Дин не стал церемониться: он просто разбил сосуд с маслом у входной двери…
—
— Моя догадка оказалась верна, — пробормотал Дин себе под нос, глядя сейчас на масляные следы. — Кому-то что-то надо в этом доме!
Дин зашёл внутрь и стал внимательно присматриваться. Дверь осталась открытой. Баша увидел цепочку следов: они вели на кухню, которая находилась позади дома, и исчезали у крышки погреба.
— Хм-м…
Баша приподнял крышку. Запахло сырой землей. Дин увидел ступени, уходящие глубоко вниз. На них отпечатались всё те же маленькие масляные следы. Баша нашёл в комнатах тряпки, на заброшенной кухоньке — масло и камни, подобрал со двора палку. Меньше минуты — и факел был готов. Пропитанная маслом ткань горела хорошо. И Дин, выставив факел вперёд, начал спускаться в подземелья. Чем ниже он оказывался, тем свежее становилось. Дикое пламя играло, на каменных стенах плясала тень человека. Вскоре ход стал расширяться. Баша различил дома, выдолбленные прямо в камнях: круглые окна, приоткрытые двери.
Вскоре баша ступил на площадь подземного города и огляделся: улицы, уходящие от площади так далеко, что просто тонули в вечной тьме; пустые дома, чернеющие окна, застывшее время в серых камнях… Больше ничего и никого.
След уходил к одному дому. Не медля ни минуты, Дин зашёл туда и увидел квадратное небольшое грязное помещение. В углу стоял низенький столик. Следы обрывались у стены.
— Не мог же этот человек просочиться сквозь стену? — возмутился Дин.
Освещая себе факелом, баша стал шарить рукой по влажным камням. Ничего. Никаких рычагов, крючков и потайных камней…
— Да чтоб тебя!.. — крикнул Дин.
Его голос разлетелся по пустым улицам. Смачно выругавшись, баша сел на стол. Раздался треск. Дин ещё ничего не успел сообразить, как он, зажмурившись, уже летел вниз — в дыру, внезапно оказавшуюся под столом. Факел погас. Раздался далёкий гул, словно где-то шумела река.
Мужчина упал на сухое сено. Открыв глаза, увидел над собой горящий факел, вставленный в стену. Наверху зияла та самая дыра и треснувший пополам стол. Он не упал. «Кто-то его прикрепил?..».
Что-то щекотало его щёку. Дин поймал конец верёвки: она уходила наверх и крепилась к этому самому столу, который разошёлся надвое. Приподнявшись, увидел чистенький коридор. Вымытый пол, на стенах висят полки с глиняными горшками. Баша выбрался из стога сена и, заглянув в один из сосудов, увидел мокрую землю, из которой торчала луковка: растение уснуло до весны.
— Тюльпан?.. Цветок разлуки?
Дин пошёл дальше. Судя по наклону, коридор уходил вниз. Гул становился всё громче, но в то же время — всё мягче.
— Это точно подземная река…
Коридор привёл мужчину к обрыву, покрытому высокой желтеющей травой. На его краю был холмик со вкопанной глиняной табличкой. На ней было написано: «Мой сын».
— Кто-то похоронил здесь своего сына?.. — пробормотал
Обойдя холмик, Дин взглянул вдаль, побелел и присел: он увидел ленту грязной реки, на которой плавали белоснежные лотосы. Над рекой на своде пещеры зияли дыры в земле, словно пустые глазницы: сквозь них светило бледное солнце и, кружась, падали красные листья. На берегах стояли низенькие дома, из которых выходили обнажённые люди: мужчины, женщины, дети, старики… Они смеялись, что-то передавали друг другу. Пахло свежей выпечкой. Позади низеньких строений находился дом побольше: с его стен свисали чёрные тканевые полотна. Из этого дома тоже входили люди. Одна из них, рыжеволосая девушка, медленно подошла к реке и потянулась. Её упругие груди колыхнулись. Незнакомка вошла в воду по колено, провела длинным пальцем по белоснежному лепестку лотоса и нырнула.
Дин, стоявший с открытым ртом и вытаращенными глазами, услышал всплеск. На волнах заиграли солнечные блики. Через пару мгновений из воды показалась морда чешуйчатого зверя. Тряхнув рыжей гривой, он нырнул, а затем снова вынырнул, выгнув длинную белую спину.
— Чтоб я сдох… — только и сказал баша.
Дракон нырнул снова. Из Белой реки вынырнул другой дракон, чёрный.
— Сколько я заработаю для моей семьи, продав этих тварей… — восхищённо прошептал Дин, разглядывая его гибкое тел. — Нельзя дать главе узнать обо всём.
Желтеющая трава зашуршала: Дин пополз назад.
Улица Тихого Шелеста, Павильон Неприкаянных.
Издалека донеслись приглушённые крики. Лит и Сэнда молча поднялись по ступеням Павильона Неприкаянных. Сэнда отодвинул дверь. Запахло свежими паровыми булочками.
— У нас появилась мука? — опешил напарник.
На порог выскочила гиена, едва не сбив Лита с ног. «Я забыл закрыть дверь в комнату?» — подумал мужчина. Умопомрачительный аромат привёл мужчин на кухню. В углу возилась девушка-лекарь, переставляя с места на место глиняные тарелки. Растрёпанная Магда сидела на табурете за столом, вгрызалась в свежие булочки и болтала босыми грязными ногами. В углублении каменного стола уютно трещал огонь, облизывая поленья. На другом столе, деревянном, стояли бамбуковые пароварки с горячими булочками.
— А-А-А-А! О-О-О! — только и смог произнести Сэнда. — Что я вижу? Что я нюхаю?
Лекарь обернулась.
— Господин Гелл! Глава! Садитесь за стол.
Сэнду не надо просить дважды — он уже сидел рядом с Магдой и перекидывал в руках горячую булочку.
— Так!.. — грозно произнесла девушка. — Животных на кухне не кормить! Эта гиена сегодня утром насыпала здесь свою шерсть! Я не хочу больше подметать!
— Хиша, эта животинка уже как член нашей семьи! — ответил Сэнда. — В Павильоне, где живёт гиена, шерсть — это приправа!
Девушка фыркнула. Улыбнувшись, Лит подошёл и тоже сел за стол. У его ног уселась гиена. Лит взял её за бока и попытался вытолкать из кухни. Но, хихикнув, гиена забилась под стол. Глава вздохнул. Выждав мгновение, пока ворчащая девушка отвернётся, Лит схватил одну булочку и кинул её под стол. А сам, как ни в чём не бывало, взял вторую. Из-под стола послышалось чавканье. Лит громко прокашлялся в кулак.
— Гиена? А откуда у нас гиена? — опомнилась Магда.
— Тётушка, — вздохнул Сэнда. — Ты сама её привела, ещё щенком! Забралась к Литу в гроб, когда он спал…