Кукольное тело
Шрифт:
«Какое сокровище мне попало в руки…» — мысленно восхитилась девушка, аккуратно, с нежностью касаясь пальцами пожелтевших страниц.
Туманная улица, Облачный дворик.
Глава без стука зашёл в дом. Мужчина распахнул дверь и поморщился от резкого запаха разлагающихся тел. Прикрыв нос рукавом, он прошёл по коридору в самую дальнюю комнату и застыл в дверях: на полу лежали всё те же сильно обглоданные тела мужчин с отрубленными головами. Но болтуна на прежнем месте не было. Лит прислушался
Глава подошёл, распахнул дверь, шагнул вперёд и огляделся. Звякнули цепи. Лит повернул голову на звук и увидел мать Мэта Тиома. Она сидела на корточках и таращилась куда-то перед собой побелевшими глазами, грызя куриную тушку. На гниющих руках женщины болтались кандалы.
— Зачем пришёл? — глава услышал позади себя грубый голос.
Глава оглянулся и увидел Тиома.
— Где Дану? — спросил Лит.
Баша молча развернулся и пошёл по длинному коридору. Глава пошёл за ним. Тиом вывел Лита на задний дворик. Глава увидел квадратный стол, за которым сидела растрёпанная бледная девушка в синих одеждах и пила чай. Рядом с ней находился Дану. Баша не трясло, его глаза были тёмными, все его движения — сдержанными. На его руках тоже болтались кандалы. Цепь крепилась на забор. Увидев это, глава немного успокоился.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он девушку.
— Брат дал мне отвар из трав. Мне лучше. Спасибо, глава, — слабо ответила она.
Лит кивнул и спросил Дану:
— Что ты чувствовал, прежде чем обратится?
— Я почувствовал, что готов убить этого человека в белом, — не думая, ответил Дану.
— Ты не видел, куда он ушёл?
— Нет. Скорее всего, они прошли по подземелью. Тем более у нас в каждом доме есть эти лазы, невесть откуда взявшиеся.
Лит задумался, вспоминая, что в его Павильоне тоже есть парочка таких лазов. Он находил их в детстве.
— Кто их выкопал? — спросил маленький Лит, заглядывая в длинный тёмный проход, уходивший вниз.
— Мы не знаем, но думаем, что это наши предки прорыли для защиты от врагов, — ответила мать.
— Как ты думаешь, почему мёртвые могут оживать?
— Понятия не имею.
— Просто подумай.
Ответ был тем же. Глава кивнул, развернулся и пошёл к дому.
— Тин, ты только маме не говори, что со мной! — услышал глава слова Дану.
— Мне надо явиться на службу, чтобы всех вас тут прокормить, — проворчал Тиом.
— Надо! — рассмеялся Дин. — Я тела твоих врагов есть не буду!
— Я тебе и не предлагаю! Ты выглядишь вполне здоровым. А моя мать приходит в сознание всего на пару минут. Ей без разницы, что сейчас есть: курицу, свою руку или какого-то ублюдка, который заслужил, чтоб его сожрали!
Что на это ответил Дин, глава уже не расслышал: позади него захлопнулась дверь.
«Если её удастся вылечить, то что она будет чувствовать, когда узнает, что ела человечину? Тяжёлый случай. Я понимаю чувства Тиома. Он поступил неприемлемо. С другой стороны, болтун грыз не невинных люди, а ублюдков, которые насиловали и грабили людей. Не тратить же деньги чаганцев на их содержание! Так как же это понимать? Тиом будет однозначно наказан, но что делать с его матерью, которая и так настрадалась? Но она и не виновата, это Тиом ей мертвецов подсунул! Но
Глава тяжело вздохнул, прикрыл нос рукавом и пошёл по коридору.
На пустой Туманной улице главу ждал очередной болтун — грязная растрёпанная женщина, с яблоками в руках и чьим-то ухом в зубах. Хозяйка уха нашлась быстро: по земле каталась старуха с пустой корзиной в руках. Литу пришлось быстро вернуться в Облачный дворик и попросить у баша тесак. Недоумевающий Дин протянул свой.
Лит снова вышел наружу и замахнулся. Через несколько мгновений отрубленные головы покачивались на серых камнях. Одна из них так и не выпустила ухо изо рта. Лит вытер тесак об одежды старухи, затащил тела в дом и на всякий случай запер все двери и окна, хотя обезглавленные не становились болтунами — это уже был проверено много раз. Даже на тех пятерых, убитых Мэтом Тиомом. Вернув тесак владельцу, глава пошёл в сторону рынка.
Проходя по Цветочной улице, которая, в отличие от Туманной, была оживлённее, глава увидел всё того же слепого старика с тростью в руках: он прогуливался по улице, постукивая тростью по камням. Люди перешёптывались. Один мужчина крикнул:
— Старик, ты бы домой шёл! Мы тут болтуна видели.
— Пусть, — ответил он. — Я уже достаточно пожил. А без дочери мне и жизнь не мила.
Одна женщина покачала головой и ушла, смахивая слёзы. Глава услышал, как двое мужчин переговариваются:
— Это ведь именно его дочь набросилась на ту старуху и откусила ей ухо! — сказал один.
— Хорошо, что он слеп и не узнает об этом! — произнёс второй.
— Вот точно… Сколько боли человеку на старости лет! Не надо ему знать! — ответил первый.
— Эх, а я, как назло, тесак свой дома оставил. Думал — выскочу-то всего на минуту! А тут такое произошло… — посетовал третий, который только что подошёл.
— А где они? Старуха и болтун? — спросил первый.
— Я отрубил этим болтунам головы, — Лит встрял в разговор, чуя, как болит его сердце.
Мужчины почтительно поклонились, накрыв ладонью тыльную сторону второй руки. А старик, бродивший позади, закашлялся.
Рынок.
Лит подошёл к лавке кукольника, взялся за ручку, которая, как всегда, была липкой, и открыл дверь. Запахло ягодами. Зазвенели колокольчики. Лавочник, услышав звук, оглянулся. Глава зашёл внутрь и, вздохнув, мрачно посмотрел на свои пальцы, испачканными маслом шелковицы. Лавочник немедля подал белейшее полотенце. Сыщик вытер кисть и спросил у торговца:
— Почему вы используете масло шелковицы?
— Я верю в старую чаганскую примету, — ответил старик, — коль покупатель вляпается в масло шелковицы — значит, он вернётся снова!
— Кто-то из мужчин заходил в лавку?
— Редко. Но заходят женщины. Чаще всего из Дома Лилий. Они их в волосы втирают, как я понимаю. Иногда фокусники и актёры заглядывают… Нитки для костюмов покупают.
— Запомнился ли вам кто-нибудь? Может, он вёл себя вызывающе? Или сказал что-то странное?
— Слишком расплывчатый вопрос, — ответил лавочник. — Ко мне часто заглядывают люди. Одни наглые, другие — нет.