Кукомоя
Шрифт:
Его разбудила мелодия телефонного звонка, приятная, но действовавшая на нервы, оттого что звучала слишком долго. Антон какое-то время ждал в надежде, что телефон умолкнет, и тот умолкал, но начинал звонить вновь. С трудом разлепив веки, Антон потянулся за телефоном, но отдернул руку, как от змеи, увидев высветившееся на экране кукольное лицо Яны. Только этого еще не хватало! Учитывая то, что она так настойчиво названивает, настроение у нее явно не радужное: либо что-то стряслось, либо… «Черт! Так я и знал!» – мысленно выругался Антон, заподозрив, что мать позвонила Яне, чтобы расспросить ее о размолвке, и той стало известно о его отъезде в Белоцерковский. Сейчас Яна начнет допытываться, в чем причина, а он спросонья
Отклонив вызов Яны, Антон записал для нее голосовое сообщение, в котором признался, что случайно подслушал ее откровения перед подругами и больше не желает с ней общаться. Он сообщил, что будет рад, если ему не придется выдворять ее из квартиры силой, и посоветовал ей не затягивать с переездом, предупредив, что эта квартира вскоре будет выставлена на продажу, а также попросил не беспокоить его звонками, иначе просто заблокирует ее номер, когда у него закончится терпение.
После отправки сообщения телефон молчал минут десять. Антон уже решил было, что Яна смирилась с их разрывом, и в этот момент экран засветился вновь: рискуя быть заблокированной, она все-таки решила ему позвонить. Антон отклонил вызов и занес ее номер в «черный список».
Вдали над лесом занимался рассвет. Это был совсем не тот рассвет, что в городе, где солнце, придушенное сизой дымкой смога, казалось измученным и одутловатым, как лицо астматика во время приступа. Здесь оно сияло дерзко и победоносно, напоминая многократно увеличенную золотую медаль призера. Солнце, поднимавшееся над Белоцерковским, всем своим видом сулило замечательный день.
Под крики петухов Антон выбрался из машины и отправился к дому, по пути искупавшись в росе, дождем посыпавшейся на него с высокой травы. Остановившись рядом с бочкой, вкопанной в землю неподалеку от крыльца, он кое-как умылся, поплескав в лицо прохладной водой, и подумал о том, что надо будет достать воду из колодца для питья и хозяйственных целей. «Из колодца, в котором утопилась баба Тоня, – тотчас мелькнула в голове Антона неприятная мысль, и следом он задал себе вопрос: – А где же тогда брать воду?» Решив, что лучше сходить за водой к соседям, Антон поднялся на крыльцо и дернул дверь на себя, но та не поддалась. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы открыть ее: судя по всему, ночью он очень плотно утрамбовал ее плечом, да может, еще и дерево разбухло от влажности. Дверь распахнулась внезапно и легко, словно кто-то держал ее с обратной стороны, а потом отпустил. По инерции отлетев назад, Антон угодил ногой в проломленную ступеньку и, потеряв равновесие, упал, чуть не вывихнув лодыжку.
– Чертовщина какая-то! – воскликнул он, вставая и отряхиваясь от прилипших к одежде комьев земли. Наверное, деда Петра хватил бы удар, если бы он увидел, во что превратился его свадебный наряд. Антон подумал, что его собственный спортивный костюм должен уже высохнуть и можно будет в него переодеться, а костюм деда постирать. С этой мыслью он устремил взгляд сквозь дверной проем в глубь сеней и похолодел, увидев голые бельевые веревки: спортивная куртка, брюки и футболка, развешанные на них для просушки, исчезли.
Выходит, ночной вор ушел не с пустыми руками!
Что же это за вор такой, который позарился на ношеное и даже рваное тряпьё?! Ведь порванную штанину Антон так и не зашил! Надо быть уж совсем нищим, чтобы позариться на такое! Выругавшись, Антон вошел в дом, охваченный недобрым предчувствием: может быть, и там что-то пропало. Но при беглом осмотре в глаза ничего не бросилось, все выглядело так, как было вчера: шкафы наизнанку не вывернуты, все вещи лежат на своих местах, нигде не заметно никакого беспорядка. «Наверное, вор не успел зайти в дом, спугнул я его», – подумал Антон и вышел во двор, чтобы поискать следы вора. Пригнувшись и медленно продвигаясь вперед, он принялся разглядывать траву, и вскоре его внимание
Найденная черная нитка оказалась не единственной, при дальнейшем осмотре их обнаружилось немало – целые пучки болтались на стеблях травы и на ветвях кустарника. Нитяной след привел Антона к забору, тонувшему в зарослях буйно разросшейся малины. На заостренном конце одной из досок болтался черный клок ткани с бахромой из знакомых ниток, свисавших по краям. Антон снял его и повертел в руках, разглядывая. Ничего необычного, просто кусок ветхого ситца. Зачем-то сунув лоскут в нагрудный карман пиджака, Антон перегнулся через забор и заметил отчетливый след, оставленный ребристой подошвой в полуметре от забора. Слева с приличным интервалом тянулась цепочка таких же следов: вероятно, вор был всерьез напуган тем, что его застали на месте преступления, и, оказавшись на дороге, пролегавшей за забором, помчался прочь со всех ног.
Охваченный любопытством, Антон перелез через забор и пошел по следам, полагая, что они приведут его к одному из домов, расположенных на этой улице, или же свернут куда-то в глубь поселка, однако улица закончилась, и вместе с ней оборвалась цепочка следов. Дальше начиналась дорога, отсыпанная гравием. Искать на ней следы не имело смысла, но Антон не сомневался, что вор покинул поселок, следуя по этой дороге, ведь похожих следов, ведущих в другом направлении, нигде не наблюдалось. После того как вчерашний ливень выгладил землю, уничтожив все сохранившиеся на ней отпечатки, по улице прошлась всего пара человек, и следы их отличались от тех, что оставил спугнутый Антоном вор.
Дорога, отходившая от поселка, петляла по холмистым лугам с высокой травой и терялась вдали среди березовых рощ. До ближайшего населенного пункта было не меньше десятка километров. Антон напряг память и вспомнил, что там находилось село Сарафаново. Возможно, вор направился туда, но такое казалось маловероятным, уж слишком уязвимым был путь отступления по дороге, с которой некуда свернуть (ведь не пришел же он оттуда пешком, в самом деле). Антон склонялся к мнению, что к нему в дом забрался кто-то из местных, а покинул поселок с целью запутать следы, – к примеру, укрылся в лесу, чтобы переждать и убедиться, что за ним никто не гонится, после чего вернулся в Белоцерковский.
Размышляя об этом, Антон медленно шагал по дороге в сторону леса. Он и сам не знал, почему до сих пор не повернул обратно к дому. Наверное, ему просто нравилось неспешно идти, созерцая природные пейзажи, вдыхать прозрачный воздух, еще не успевший загустеть от жары, и ломать голову над поимкой вора, который ничего ценного не украл. Антон был рад тому, что мысли о воре не дают ему думать о Яне. Чем дольше он о ней не вспоминает, тем лучше. Глядишь, и выветрится из него это болезненное чувство – безобразный ошметок, оставшийся от большой и светлой любви.
Незаметно для себя Антон дошел до леса. Он шел бы и дальше, но остановился, отвлекшись на переливчатое пение какой-то птицы. Птичья трель благозвучной флейтой вплеталась в сумбурный оркестр из стрекота кузнечиков, барабанной дроби дятлов и незатейливого щебета разных пташек. Антон подумал, что никогда не слышал такого красивого птичьего пения, даже в те дни из детства, которые проводил в поселке. Наверное, это была какая-то редкая, может, даже «краснокнижная» птица, случайно залетевшая в эти края.