Кукурузный мёд (сборник)
Шрифт:
И у Дорина встал.
Скандал вышел невероятный, было много инсинуаций, к счастью, удалось все свалить на врагов государственности. Спасли советники Дорина. Пустили слух, будто мэру на банкете перед речью подсыпали «Виагры», чтобы он опозорился в самый грустный момент.
И подсыпали порошок, мол, как всегда, русские. Которым, мол, как всегда, не хер делать.
Русское посольство отпиралось лишь из вежливости.
А
И даже выписали себе за это орден.
Вручили его сотруднику посольства в маске. И вручавшие тоже были в масках. Да и орден нельзя было носить, потому что операция считалась секретной.
– Да и куй с ним, с орденом, – сказал русский посол, спуская орден в унитаз посольства Польши, куда пришел соболезновать, – главное, чтобы наградная прибавка начислялась вовремя.
Орден булькнул и встал как раз поперек. Как раз так, чтобы говно застревало. То-то намучаются за день паны.
Посол похихикал, стер улыбку с лица.
Пошел работать.
* * *
Президент Гимпу настаивал:
– Дорин, я настаиваю, – настаивал он.
– Настойчиво требую, чтобы ты объяснил мне, в чем дело, – сказал он.
– Ладно, – сказал мэр Киртока.
– Я влюблен, – сказал он.
– Я в курсе, – сказал Гимпу.
– Моя служба безопасности мамалыгу даром не жрет, – похвастался он.
– Они уже принесли мне свежий номер журнала «Курварель», где ты на обложке прижимаешься лопатками к спине этой девочки с ТВ, – сказал Гимпу.
– Это хорошо, что вы так до свадьбы скромничаете, – сказал он.
– Мы твой выбор одобряем, – сказал он племяннику.
– Дядя, – сказал Дорин, – я люблю другую.
– Опа, – сказал президент.
– Ну, дело молодое, – сказал он.
– И как ее звать? – спросил он.
– Тут дело не в имени, – сказал Дорин грустно.
– Это мужчина? – спросил президент осторожно.
– Нет, она… самка, – сказал Дорин.
– Как страстно ты это сказал, – сказал Гимпу.
– Дядя, – сказал Дорин, решившись, – это крыса.
–… – ничего не сказал дядя.
Волнуясь, Дорин все объяснил. Как увидел, пожалел и подобрал. Накормил, обогрел. Как постепенно раскрывал в ней Личность. Как стали понимать друг друга. Как… Как… Дядя вздохнул.
– Ты извращенец? – спросил он.
–
– У вас был секс? – спросил дядя.
– Дядя! – воскликнул Дорин,
– Это же КРЫСА, – сказал он.
– Мы не можем иметь секс, – сказал Дорин, – да это и неважно.
– Мы ЛЮБИМ друг друга, – сказал он.
– Я люблю ее как ЛИЧНОСТЬ, – сказал он.
– А то, что у нас никогда не будет близости, – сказал он, – ну какое это имеет значение?!
– Живут же люди с парализованными женами и мужьями, – сказал он.
– Главное ДУША, – сказал он твердо, чувствуя усики Маши у себя на шее.
Президент вздохнул еще раз.
– В конце концов, – сказал он фразу из своего любимого фильма, – у всех есть свои недостатки…
– Ладно, уж, – сказал он, – приводи свою… невесту…
– Приходите на выходных ужинать, – сказал он.
– Спасибо, дядя, – сказал Дорин.
– Кстати, – решил он сразу покончить со всеми проблемами сразу, – она по-румынски не понимает.
– Что? – спросил президент.
– Она русская, – сказал Дорин.
Дядя помолчал. Потом жестко сказал:
– Никогда, никогда мэр Кишинева не будет женат на русской!
– Как президент, как глава государства…
–… я приказываю тебе порвать с ней! – крикнул он.
Повесил трубку.
* * *
В отчаянии Дорин обратился к врагу.
Дождливой ночью, когда из-за ливня и засоренных стоков в Кишиневе утонули 1768 человек, он решился. Он надел плащ, темные очки, и вышел из мэрии. Набрал номер.
– Конгресс русских общин Республики Молдова слушает, – сказал вальяжный голос с чистейшим московским акцентом.
– Уменя мало времени, – сказал Киртака.
– Я мэр Кишинева…
– Ага, знаем. Звать тебя Киртака, а фамилия Дорин.
– Нет, – страдая сказал мэр, – фамилия Киртака, а имя Дорин.
– Я Дорин Киртака и звоню вам, чтобы…
– Провокатор, – сразу сказали на том конце трубки.
– Слушайте, – сказали на том конце трубки.
– Если вам нужно гражданство Российской Федерации, то это стоит пять тысяч, будь вы хоть чурка…
–… а если у вас нет пяти тысяч, идите в жопу, даже если вы чистокровный блядь славянин, – сказали на том конце трубки.