Кулак обезьяны
Шрифт:
— Да? А можно узнать почему? — осторожно спросил Бублейников.
— Она хороший писатель, — вздохнул редактор. — Ее рассказы о первой любви, о чувствах, которые люди носят в себе годами, десятилетиями — все это очень трогательно. Жена нашего генерального читает ее запоем… Так что, думаю, тебе не надо дальше объяснять. В общем, мы с Никуляк уже договорились, даже договор составили. И тут первая неожиданность — изменились сроки сдачи рукописи. Причем кардинально. А Елена пишет очень медленно, готовую
Тут Шустров сдавленно хихикнул.
— Откуда же мне знать? — откликнулся Ленечка.
— Дымова заявила, что прочитала сборник ее рассказов, и если Елена Никуляк верит в то, что пишет, — она просто дура. А если не верит — циничная дура.
— Круто, — оценил Бублейников.
— А нам каково? Пришлось извиняться перед Никуляк и врать, что знаменитая путешественница совсем плоха и уже почти не разговаривает, поэтому книгу откладывают на неопределенное время, а может, навсегда…
— Но это же легко проверяется! — возмущенно воскликнул Бублейников.
— А что я должен был делать? — взвился редактор. — Передать ей слова Дымовой: «Я не позволю превратить свою книгу в рассказ об утерянной невинности»?
— В общем, да, положение безвыходное, — захохотал Ленечка. — Так Никуляк правды и не узнала?
— Надеюсь, нет. Долго плакала у меня в кабинете, жаловалась на отсутствие денег. Я пообещал поставить ее в план на следующий год с книгой Татьяны Витрухиной. Как раз сроки для Никуляк реальные, да и персонаж подходящий.
— Витрухина? Поэтесса? А она чем вам приглянулась?
— Так ей всю жизнь что-то тайное покоя не давало. Ты стихи почитай, там много всего эдакого.
— Читал, когда был студентом. Такое ощущение, что она все это спьяну писала. Ладно, бог с ней, давай лучше про Никуляк. Она не знает, что ее работу теперь делаю я?
— Говорю же — не знает.
— Ну, а чисто теоретически, откуда она может узнать? — не унимался Бублейников.
— Теоретически — от Дымовой. Но практически — это невозможно. Потому что коммерческая тайна. Имей в виду — про Никуляк я ничего не говорил. Кстати, ты, надеюсь, сам-то никому не треплешься, что…
— Нем, как статуя Аполлона, — заверил редактора Бублейников. — А почему Дымова согласилась работать со мной? Моих рассказов она не читала.
— Ты пишешь рассказы? — в голосе Шустрова послышалась подозрительная заинтересованность.
— Слава богу, нет. Я газетчик, а это — приговор.
— Не знаю, почему она согласилась. Может быть, посчитала, что хуже Никуляк никого быть уже не может. Но, скорее всего, ей понравилось, что рукописью будет заниматься профессиональный журналист. Да было бы тебе известно,
— Понятно. Что ж, спасибо за информацию, — искренне поблагодарил Ленечка.
— Эге, постой, — выкрикнул редактор. — Теперь выкладывай, зачем учинил мне этот допрос? Я с тебя не слезу, пока не расскажешь.
Бублейников не стал упираться и вкратце рассказал всю эпопею с таинственными телефонными звонками.
— Вот я и хочу выяснить, кто это мне угрожает. А самое главное — серьезно это или нет, — завершил он свое повествование.
Шустров ненадолго задумался, потом сказал:
— Бред какой-то! Я не думаю, что Лена Никуляк способна на такие дикие выходки. Она, конечно, женщина специфическая и может мелко напакостить. Но откровенный террор — не ее стезя. Кроме того, я просто убежден — она не в курсе того, что ты работаешь над книгой Дымовой.
— А издательство «Водоворот»?
— Это вообще из области фантастики. Если бы у них перехватили готовый проект или переманили авторов — тогда да, возможны варианты. Но издательства уже год как нет, они в кризис накрылись.
— У вас случайно их бывшие сотрудники не работают?
— Нет, — твердо ответил редактор. — Я думаю, эти звонки — просто чья-то глупая шутка.
— Шутка? — возмутился Бублейников. — Ты бы слышал этот голос! К тому же это были настоящие угрозы, хотя и довольно расплывчатые. Я совершенно уверен, что кто-то сильно нервничает из-за моих контактов с Дымовой. Хотелось бы знать почему?
— Если хочешь, я могу поговорить с Дымовой… — не слишком уверенно предложил Шустров.
— Да нет, спасибо, я попробую сам разобраться.
— Ну, разбирайся. Только про рукопись не забудь. Сроки помнишь?
— Сроки помню, не подведу. Тема — класс, бабка — чудо. Трудности нас не пугают, опасности нас не страшат! Через тернии — к звездам! Даже если мне придется заплатить за это жизнью.
— Бублейников, если бы ты не был такой умный, я бы сказал, что ты самый настоящий дуралей, — устало отозвался редактор.
Из милиции они вернулись не через два, а через три с половиной часа. Виолетта Никодимовна была сильно измучена и оттого казалась совершенно несчастной. Максим был суров и сосредоточен.
— Ну как дела? — поинтересовалась Светлана, бросив на них встревоженный взгляд.
— Кристиночка не появилась? — с тоской в голосе спросила Рюмина, не обратив внимания на вопрос.
— Я тут же позвонила бы, мы ведь договаривались — мягко напомнила ей подруга. Затем обратилась уже непосредственно к Печерникову: