Кулак обезьяны
Шрифт:
— Она умерла три года назад.
— Найду я тебе эту Агееву-Прошину, — заверил Максим.
Когда раздался звонок в дверь, Оксана бросилась открывать. Это была Кристина.
— Ленечка, познакомься, это моя пропавшая и вновь обретенная подруга, — торжественно сказала Оксана. — Кристина, это мой коллега и хороший друг Ленечка.
— Вновь обретенный друг, — уточнил Бублейников, не сводя с Кристины восхищенного взгляда.
— Красивое у вас имя — Леонид, — заявила Кристина. — Очень выразительное и очень редкое сейчас. По-моему, оно означает сын льва, верно?
Услышав эти слова, Бублейников окаменел. Последний раз
— Кристина, садись, у нас тут небольшое совещание, — пригласил Печерников. — Я вот еще о чем хотел тебя спросить — почему твоя визитница оказалась в комнате бабушки?
— Почему только визитница? Там еще кое-какие вещи лежали, я только сегодня их на место вернула. У бабушки есть такой удобный столик с ящичками. Она его специально для макраме покупала. Но я отвоевала там немного места. А то у меня вечно никуда ничего не помещалось. Помните, я говорила про генеалогическое древо? Эта папка там же лежит, как граница между бабушкиными документами и моими.
— Воришка ведь все выкинул на пол. Документы не пострадали?
— Кажется, нет. Там еще были документы на квартиру.
— Они на месте? Кристина, посмотри на всякий случай. Как ни печально, тебе сейчас придется вступать в права наследования.
Через десять минут Кристина вернулась, держа в руках небольшую коричневую папочку с золотым обрезом.
— Документы на месте, а это я принесла показать вам. Надо же, я не знала, но бабушка, оказывается, уже начала заполнять тут разные клеточки. Видите — тут мои папа и мама, дедушка. Надо же, и себя бабушка вписала.
— Почему себя? Тут написано — Некрасова, — сказал Максим, вглядываясь в мелко выписанные рукой Виолетты Никодимовны буквы.
— Правильно, ведь Рюмина она по мужу. А девичья фамилия Некрасова.
— Постойте, — сказал вдруг Бублейников, который отвлекся наконец от созерцания Кристины и через плечо Максима заглянул в коричневую папку. — А вот здесь, карандашом, чуть выше Некрасовой, в той же ячейке что-то написано. Первая В или Б?
— Бахмина, — выдохнула Оксана. — Здесь написано — Бахмина.
Возникшую паузу заполнил телефонный звонок.
— Ты куда пропал? — услышал Бублейников взволнованный голос редактора издательства. — Я тебя разыскиваю целый день.
— Неправда, — уверенно возразил Ленечка, — звонков от тебя не было.
— Я поручал позвонить моей помощнице, — сбавил тон Шустров. — В общем, дело такое. В издательство на твое имя пришло письмо. Без обратного адреса. Поскольку ты у нас не в штате, девчонки в секретариате чуть не выбросили его в корзину. Хорошо, что я зашел к ним и увидел. Собирался вскрыть, но тут написано — лично в руки. Так что приезжай — передам.
Увидев озабоченное лицо Бублейникова, Кристина спросила:
— Леонид, что-то случилось?
Слышать, что он Леонид, было непривычно и безумно приятно. Бублейников сразу почувствовал уверенность в себе, расправил плечи и, широко улыбнувшись, сказал:
— Ничего страшного. В издательство прислали письмо на мое имя. Но почему-то без обратного адреса.
— Вдруг оно отравленное? Или там взрывчатка? — предположила осторожная Оксана.
— Вряд ли. Тогда прислали бы домой. На работе вероятность того, что откроет кто-то другой, сильно возрастает, — сказал Печерников.
—
— Давай поезжай, — сказал Максим. — Мы пока будем думать, как Кристине жить дальше. Надо ведь Виолетту Никодимовну хоронить.
Обе девушки тут же зашмыгали носами.
— А Дымову завтра хоронят, — вспомнил Бублейников. — Ладно, я поехал.
Когда он через час вернулся, на лице его царило смятение.
— Ну что, от кого письмо? — накинулись на него присутствующие.
— От Дымовой.
— Письмо с того света? — присвистнул Максим.
— Похоже на то. Мне ее племянница говорила, что Ольга Святославовна писала мне письмо, в котором хотела что-то объяснить. Только после смерти Дымовой она его так и не нашла.
— Видимо, хитрая старуха нашла способ отправить его самостоятельно, — предположил Максим.
— Не хитрая, а очень умная и практичная, — поправил Печерникова Ленечка. — Возможно, она опасалась, что племянница не передаст письмо адресату.
— Сейчас уже никто не скажет, что она думала, — вздохнула Оксана.
— Ты его прочитал? — поинтересовалась Кристина.
— Нет, просто вскрыл конверт, — признался Бублейников. — Как увидел, от кого оно, мне что-то так жутко стало… Ужас! Честно скажу, читать боюсь. Пусть лучше кто-нибудь из вас.
«Милый Ленечка! Пишет Вам отвратительная старуха Дымова, которую Вы, наверное, уже проклинаете за вредность, занудство, упрямство, подозрительность и старческий маразм. Прошу Вас, не сердитесь на женщину, которая прожила столько непростых лет и, вероятно, загостилась на этом свете. И простите меня, если сможете!
Приступ маразма, который я разыграла, — лишь попытка уйти от разговора, которого я всю жизнь ждала и боялась. Испытывая к Вам человеческую симпатию и глубокое доверие, хочу рассказать то, о чем долгие годы предпочитала молчать. К тому же времена наступили совсем другие, и люди, которых я старалась всю жизнь оберегать, теперь могут не опасаться за свою жизнь.
Потеряв свою экспедицию, я несколько дней блуждала по горам и едва не погибла. Меня, замерзшую и истощенную, случайно нашли люди из отряда профессора Бахмина. Они не могли вернуть меня домой, так как шли по очень жесткому графику, определенному, как я потом поняла, органами. Больше двух недель я находилась в составе этой секретной экспедиции и через некоторое время сообразила, что если вместе с ними вернусь на Родину, то меня ждет очень печальная судьба — я случайно заглянула туда, куда посторонним заглядывать было не положено. Бахмин тоже намекал на это. Сначала я думала, что экспедиция искала лекарство для продления жизни и старинные документы, свидетельствующие о контактах с высшим разумом. Но это, как выяснилось, была только часть большой задачи. Искали что-то неизмеримо более ценное, о чем знал только сам Бахмин и один из его помощников. В составе экспедиции, как ни странно, была маленькая дочь Бахмина, Виолетта. Как мне объяснили, отец взял ее с собой вопреки всем запретам. Он боялся оставлять девочку дома, так как его жену арестовали буквально за месяц до начала экспедиции. Видимо, люди, которые посылали Бахмина с особой миссией в Гималаи, хотели иметь заложницу.