Кулаком и добрым словом
Шрифт:
— Хорошо, Ваше Величество, - Норм себе что-то записал.
– Могу я узнать, чем закончилась история с дриадами?
— Я привезла с собой черновик договора, - шмыгнула носом Марена.
– Мы договорились о помощи им, с дикими землями и вообще.
А ведь к югу и юго-западу от них земли кентавров, как раз можно будет прижать их, двинуть вперед дриад и леса Алавии, а с запада договориться с Великим Степным Ханством, родичами-орками, понеслись вскачь мысли Гатара, зажать кентавров и опрокинуть в море, вытеснить на Кирф их.
— Тогда не смею больше вам мешать, - Норм тоже поклонился
— Извини, извини, - Ираниэль уже обнимала Марену, поглаживала по спине, - не удержалась. Просто дриады, они! Ух! Скажи ей, Га!
— Я лишь помочь хотела им, это было несправедливо, они тоже потеряли дом!
– разрыдалась Марена прямо в грудь Ираниэль, орошая ее декольте слезами.
– А потом поняла, что сглупила-а-а-а-а, а они отказались и мне стало стыд-стыд-стыдно! На-на-надо их переселить в степи у Провала!
Гатар озадаченно крякнул, заскреб в затылке с жутким звуком. К счастью, свита не совалась, давая "их величествам побыть наедине", а то опять пришлось бы держать лицо и заниматься прочей утомительной ерундой. Что больше всего бесило Гатара в этой новой роли и профессии, так это то, что большинство проблем не решались ударом секиры или кулака. В бытность свою наемником, он считал, что короли купаются в роскоши и деньгах - но когда сам стал королем, то только и слышал, что о нехватке денег, сам экономил на всем и вообще, регулярно ощущал себя самозванцем на троне.
И еще он думал привлечь молодежь орков, как в Стордор, так и в эти самые степи у Провала, выбить оттуда диких кентавров при поддержке королевства, а может и нескольких, устроить там нормальное государство. Но теперь говорить об этом было как-то неуместно, Марена, всхлипывающая, рыдающая и икающая, наверняка разревелась бы еще больше.
— Мы можем поговорить с королевой Амали и Минтом, когда они там соберутся и пригласят нас на свадьбу, - сказал Гатар, не зная, что еще тут можно предложить.
– Попробовать добиться помощи от Алавии.
Сказал бы ему кто год назад, что он будет думать, как помочь дриадам, дабы утешить жену! Двух жен! Тот Гатар бы рассмеялся и сказал, что такое невозможно, никакие орчанки не согласились бы жить с ним вдвоем, да еще и помогать дриадам. И был бы, в сущности прав, жены у него точно оказались не орчанки.
— Д-да?
— Конечно, уверен, в Алавии им самим давно надоело воевать!
– твердо произнес Гатар, хотя внутри такой уверенности не ощущал.
– И мы могли бы построить тебе отдельное здание или назначить дни, когда ты будешь открыто и справедливо судить живых!
— Д-да?
– повторила Марена, но уже не всхлипывая.
Обида и огорчение на ее лице быстро сменялись признательностью и страстью, Марена начала надвигаться и Гатар понял, что улизнуть от этого долга ему не удастся. Да и не сильно хотелось.
Глава 16
4 день 9 месяца 879 года
Впереди показались стены Амадеума и Бранд спрятал дневник Марденуса в магический карман. Ничего особо полезного там пока не обнаружилось, профессор все ставил опыты и экспериментировал с образцами земли и различной маной.
Профессор Марденус Сванус, тогда еще, конечно, никакой не хозяин подземелий, подал какую-то официальную бумагу, в которой просил или предлагал пустить столичное подземелье на опыты. Наверняка, Марденус обещал золотые горы, мол, разберется на действующем образце и тут же наклепает новых подземелий, подобного рода исследователей Бранд встречал в своей жизни немало. Все они были увлечены делом настолько, что мало думали о последствиях и что будет потом, горели своей профессией и исследованиями.
Король Дариус отказал профессору, судя по всему, лично наложил непечатную резолюцию, приказав не подпускать больше Марденуса к подземелью Амадии, пока энтузиаст его не поломал своими опытами. Профессор в свою очередь письменно - уже в дневниках - подвывал, что мелкие подземелья не пойдут, нужно старое и крупное, обжитое, и все это перемежалось возгласами и зачеркнутыми ругательствами в адрес тупых бюрократов и правителей.
— Стой!
– вперед вышел один из стражников.
Бранд чуть натянул поводья и лошадь породы, выведенной орками (химера, в сущности), послушно остановилась. На коже ее поблескивал пот, дыхание слегка участилось - все-таки Бранд гнал во весь опор, но для того он и взял с собой запасную лошадку. Менять их на ходу, скакать весь день, а то и ночь, сочетая скорость и передвижение по земле, возможность засечь опасное зверье на дорогах.
— Ва... Ваше геройство!
– вытянулся вышедший на дорогу.
Никакого шума и суеты стихийного рынка, оживленной возни, толпы и карманников. Редкие конные, да парочка пьяниц в забегаловках, хозяева которых по большей части стояли в дверях, с надеждой вглядываясь в путников, не завернет ли кто? Голос показался Бранду знакомым, и он всмотрелся, узнав того сержанта, которого накормил порошком забвения месяца полтора назад, после бегства из Таркента и тюрьмы. Сержант, разумеется, не узнал в нем Торговца Брана, и бумаг требовать не стал, а Бранд не стал ему говорить, что они уже встречались. Зачем? Только лишнее волнение, да причастность к тайнам, которые этому служаке и задаром не сдались.
— Вы к нам надолго, ваше геройство?
– спросил он, видя запасную лошадь и уже зная ответ.
— Проездом, - ответил Бранд и добавил.
– По просьбе короля проверяю Западный Тракт.
Сержант аж просиял, за спиной проехавшего дальше Бранда доносились радостные вопли, словно безопасный Западный Тракт означал, что жизнь немедленно станет такой же, как раньше. Словно не было всех этих бесчисленных погибших в городах, развороченного подземелья в самом Амадеуме, неистового сражения, после которого центр города просто перестал существовать - вместе с правителем города, графом Чардвиком и половиной его дружины. Насмерть встали, дали горожанам время отбежать за стены, и потом подоспевшие вояки еще три дня бодались со зверьем и монстрами.