Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины
Шрифт:
Куликовская победа — прежде всего торжество идеи единства, идеи преодоления феодального дробления. Знаменосцем новой эпохи стала Москва, возглавившая мужественный поход многих русских княжеств в «мамаеву землю» для того, чтобы защитить всю Русь от разгрома, от мести рассвирепевшего властителя Орды.
После разгрома Мамая исчезла практика выдачи ханских ярлыков, на русские княжения, создалась широкая нейтральная полоса между русскими землями и кочевьями степняков. Дань по существу превратилась из повинности покоренных в откуп от грабительских наездов. Самым главным результатом было то, что русские люди XIV–XV столетий по-новому стали смотреть на свое настоящее и на свое будущее. Появилось более светлое, оптимистическое национальное самосознание. Исчезли отношения завоевателей и завоеванных: татарские ханства, на которые вскоре распалась Орда, стали не повелителями, а соседями, иногда враждебными, а иногда и дружественными. Русские земли получили возможность начать созидание своего единого государства, к которому стремились теперь не только князья-собиратели, но и народ, «черные люди» многих городов.
Общерусский подъем сказался в развитии литературы, науки и искусства. Достаточно назвать только одно имя художника Андрея Рублева, чтобы почувствовать, каких высот достигла русская культура непосредственно после Куликовской битвы. Крепла идея объединения разрозненных русских земель в мощное единое государство. В силу этого вспомнилось и «Слово о полку Игореве» с его призывом к единству. Русские географы в конце XIV в. составили интереснейший список: «А се имена градом русским, ближним и дальним», в который попали сотни старых русских городов, находившиеся в это время в разных политических системах, но некогда составлявших единство. К воскрешению этого единства и призывали составители этого перечня городов от Карпатских гор до далекого Заволжья.
Поэма «Задонщина» была написана по свежим следам, но на протяжении целого столетия продолжали создаваться все новые и новые произведения «О Мамаевом побоище».
Память об этом событии не угасала никогда; многие русские поэты, писатели, драматурги и композиторы воспевали подвиг воинов Дмитрия Донского. И в дни Великой Отечественной войны наши советские воины помнили об этом патриотическом подвиге своих далеких, прославленных предков. Поэт Сергей Наровчатов писал в 1941 г.:
Я проходил, скрипя зубами, мимо Сожженных сел, казненных городов По горестной, по русской, по родимой, Завещанной от дедов и отцов В своей печали, древним песням равной, Я села, словно летопись листал. ИА. Д. Горский
Куликовская битва 1380 г. в исторической науке [2]
Более 600 лет минуло со времени Куликовской битвы, но память о ней пережила столетия. Грандиозное сражение, происшедшее 8 сентября 1380 г. у впадения в Дон правого его притока — реки Непрядвы и закончившееся сокрушительным разгромом золотоордынских войск Мамая русской ратью под предводительством московского великого князя Дмитрия Ивановича, произвело огромное впечатление на современников. Очевидно, уже вскоре после битвы были сделаны записи о событиях 1380 г. Со временем эти записи оформились в летописные рассказы, известные в науке под общим названием «Летописная повесть» о Куликовской битве, хотя по размерам и по содержанию они имеют различия [3] .
2
Данная работа представляет собой расширенный (примерно вдвое) вариант статьи, опубликованной в «Вестнике Московского университета» (Сер. 8, история, 1980, № 4, с. 3–18) и прочитанной (в сокращенном виде) в качестве доклада на конференции «600-летие Куликовской битвы» 8 сентября 1980 г. на историческом факультете МГУ.
3
Обзор дореволюционной литературы, посвященной «Летописной повести» о Куликовской битве, см. в кн.: Шамбинаго С. К. Повести о Мамаевом побоище. Спб., 1906, с. 1–83. Библиографию публикаций и исследовательских работ о «Летописной повести» за 1917–1967 гг. см. в изданиях: Библиография советских русских работ по литературе XI–XVII вв. за 1917–1957 гг. Составила Н. Ф. Дробленкова. М.-Л., 1961; Библиография работ по древнерусской литературе, опубликованных в СССР. 1958–1967 гг. Ч. 1–2. Л., 1978–1979. Более поздние работы советских авторов, а также «иностранная литература о «Летописной повести» отражены в библиографических указателях «Куликовская битва 1380 г. Указатель литературы» (в кн.: Куликовская битва. Сб. статей. М., 1980, с. 289–318) и «Поле русской славы. 600-летие Куликовской битвы. Указатель литературы» (Тула, 1980). Из публикаций текстов летописных повестей о Куликовской битве и литературы о них, не вошедших в эти библиографии, укажем следующие: Маштафаров А. В. Документы ЦГАДА по истории Куликовской битвы. — Советские архивы, 1980, № 5, с. 35–39; На поле Куликовом. Рассказы русских летописей и воинские повести XIII–XV веков. Переводы с древнерусского. М., 1980, с. 133–152 (перевод Л. А. Дмитриева); Дмитриев Л. А. Куликовская битва 1380 г. в литературных памятниках Древней Руси. — Русская литература, 1980, № 3, с. 15–19; Краткая Летописная повесть о Куликовской битве. Пространная Летописная повесть о Куликовской битве. — В кн.: Поле-Куликово. Сказания о битве на Дону. М., 1980, с. 51–104 (подготовка древнерусского текста и перевод Л. А. Дмитриева); Дмитриев Л. А. Куликовская битва в памятниках литературы Древней Руси. — Там же, с. 227–228.
Списки погибших в бою князей, воевод, видных бояр зафиксировали поминальные («животные») книги — синодики [4] . Упоминания о битве на Дону попали в княжеские грамоты [5] , в родословные записи [6] , разрядные книги [7] , в записи на рукописных книгах [8] .
В первые же десятилетия, если не в первые годы, после Куликовской битвы создаются и специальные произведения, прославляющие победу русского оружия над полчищами Мамая. Это — и упомянутая «Летописная повесть» о Куликовской битве, и знаменитая поэтическая «Задонщина» [9] , в новых исторических условиях возродившая идеи, форму и стиль не менее знаменитого «Слова о полку Игореве». Это и одно из самых популярных и распространенных произведений древнерусской литературы — «Сказание о Мамаевом побоище». Существуя первоначально в огромном количестве списков [10] , оно сравнительно рано, уже в XVII в., было напечатано: особая редакция его текста была включена в третье издание «Синопсиса» (1680) [11] . Отзвуки Куликовской победы можно найти в панегирическом «Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича» [12] , в «житии» Сергия Радонежского (начало XV в.), где рассказывается об участии его в событиях 1380 г. (благословении им Дмитрия Ивановича на борьбу с Мамаем, посылке в поход монахов — воинов Пересвета и Осляби) [13] .
4
См., например: ГИМ, ОР, Син. № 667 (XV в.), л. 68–68 об.; Древняя российская вивлиофика…, ч. VI. М., 1788, с. 450–451; ГБЛ, ОР, ф. 304 (собр. Троице-Сергиевой лавры), № 818 (XVII в.). См. также: Маштафаров А. В. Указ. соч., с. 37–38.
5
Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI веков. М.-Л., 1950, № 10, с. 30; № 19, с. 54; № 47, с. 144.
6
См., например: Редкие источники по истории России, вып. 2. М., 1977 (ротапринт), с. 11. См. также: Маштафаров А. В. Указ. соч., с. 38.
7
См., например: Разрядная книга 1475–1605 гг., т. I, ч. 1. М., 1977 (ротапринт), с. 13–16.
8
См., например, об этих записях: Щепкина М. В., Протасьева Т. Н., Костюхина Л. М., Голышенко В. С. Описание пергаментных рукописей Государственного Исторического музея. — В кн.: Археографический ежегодник за 1964 г. М., 1965, с. 160; Бегунов Ю. К. Об исторической основе «Сказания о Мамаевом побоище». — В кн.: «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. М.-Л., 1966, с. 509 (запись Епифания Премудрого 21 сентября на Стихираре 1380 г.).
9
Публикацию текстов сохранившихся списков «Задонщины» и аннотированную библиографию научно-исследовательских работ по «Задонщине» за 1852–1965 гг. см. в сборнике «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла, с. 535–583. Библиографию «Задонщины» за последующее время см.: Библиография работ по древнерусской литературе, опубликованных в СССР. 1958–1967 гг. Составитель Н. Ф. Дробленкова. Ч. 2. (1963–1967 гг.). Л., 1979; Куликовская битва 1380 г. Указатель литературы. Из новейших публикаций, не вошедших в эти библиографии, см., например: «Задонщина». — В кн.: «Изборник» (Сборник произведений литературы Древней Руси). М., 1969, с. 380–397, 747–750 (подготовка текста, перевод и примечания Л. А. Дмитриева); Зимин А. А. Текстология Пространной Задонщины. — В кн.: Учен. зап. Научно-исследовательского института (история, этнография, социология) при Совете Министров Чувашской АССР, вып. 47. Чебоксары, 1969, с. 91–111; Лихачев Д. С. «Задонщина». — В кн.: Лихачев Д. С. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. М., 1975, с. 239–253; Дмитриева Р. П. Некоторые итоги изучения текстологии «Задонщины». — Русская литература, 1976, № 2, с. 87–91; Франчук В. Ю. Отклики «Задонщины» в песнях, записанных от Ричарда Джемса. — ТОДРЛ, т. 34, Л., 1979, с. 26–32; Григорян В. М. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина». Сопоставление текстов. — В кн.: Куликовская битва в литературе и искусстве. М., 1980, с. 72–91; «Задонщина». Перевод О. В. Творогова. Вступит, статья и библиогр. указатель Л. А. Дмитриева. М., 1980; «Задонщина». Древнерусская песня-повесть о Куликовской битве. Под ред. и с предисл. А. А. Зимина. Тула, 1980; «Задонщина». — В кн.: На поле Куликовом. Рассказы русских летописей и воинские повести XIII–XV веков. М., 1980, с. 157–172 (перевод Л. А. Дмитриева), с. 175–188 (воспроизведение Кирилло-Белозерского списка); «Задонщина». — В кн.: Поле Куликово. Сказания о битве на Дону, с. 17–49 (подготовка древнерусского текста и перевод Л. А. Дмитриева); Дмитриев Л. А. Куликовская битва 1380 г. в литературных памятниках Древней Руси, с. 3–15.
10
В настоящее время известно более 150 списков «Сказания о Мамаевом побоище». См.: Дмитриев Л. А. Описание рукописных списков «Сказания о Мамаевом побоище». — В кн.: Повести о Куликовской битве. М., 1959, с. 481–509; Он же. Вставки из «Задонщины» в «Сказании о Мамаевом побоище» как показатели по истории текста этих произведений. — В кн.: «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла, с. 387 (здесь имеется ошибка в ссылке на список «Сказания» в ЦГАДА: указаны ф. 201, № 201, надо — ф. 201, № 163). Н. С. Демкова упоминает еще два списка: ГИМ, Муз. № 288-6 и ЦГАДА, ф. 10, № 366 (там же, с. 441–442, прим. 9). См. также: Мингалев В. С. Списки «Сказания о Мамаевом побоище» в ЦГАДА. — Советские архивы, 1970, № 6, с. 104–105; Маштафаров А. В. Указ. соч., с. 36–38. Очевидно, перечень сохранившихся списков «Сказания» будет еще пополняться.
11
Об изучении «Сказания о Мамаевом побоище» в дореволюционное время см.: Шамбинаго С. К. Повести о Мамаевом побоище, с. 1–47, 135–349. К сожалению, специальной библиографии по «Сказанию о Мамаевом побоище», подобной библиографии по «Задонщине» (за 1852–1965 гг., см. примечание 8), пока нет. Публикации текстов «Сказания» и работ о нем в СССР с 1917 г. (а также иностранную литературу об этом памятнике) см. в вышеупомянутых (примечание 2) библиографических указателях по древнерусской литературе и по истории Куликовской битвы. Из публикаций, не отраженных в этих указателях, можно отметить следующие: Дмитриев Л. А. Куликовская битва 1380 г. в литературных памятниках Древней Руси, с. 19–29; «Сказание о Мамаевом побоище». — В кн.: Поле Куликово. Сказание о битве на Дону. М., 1980, с. 107–217 (подготовка древнерусского текста Л. А. Дмитриева, перевод В. В. Колесова); «Сказание о Мамаевом побоище». — Звезда, 1980, № 9, с. 21–31 (новый перевод В. В. Колесова); Мицик Ю. А. До питания про авторство «Книги о побоiщi Мамая». — Украiський iсторичний журнал, 1980, № 9, с. 106–108.
12
О публикациях текстов и исследованиях этого памятника см. в упомянутых выше библиографических указателях по истории древнерусской литературы и Куликовской битвы.
13
Житие преподобного Сергия (Радонежского) чудотворца и похвальное слово ему, написанное Епифанием Премудрым в XV веке. Спб., 1885, с. 125–128.
О Куликовской битве, ее реликвиях, о Дмитрии Донском как храбром полководце, защитнике Руси от «нечестивого» Мамая упоминается в связи с более поздними событиями в различных памятниках русской письменности XV–XVII вв. Например, летописи напоминают о победе Дмитрия Донского над Мамаем, рассказывая о походе Ивана III на Новгород и Шелонской битве 1471 г.; под 1480 г. в ряде летописей помещено послание епископа Вассиана Рыло тому же Ивану III с призывом к активной обороне против нашествия Ахмата на Русь со ссылкой на пример Куликовской битвы; при описании взятия Казани сообщается о том, что при войске Ивана IV находились «животворящий крест» и икона Богоматери, «иже бе на Дону» с Дмитрием Донским [14] . Иван Грозный в своих посланиях упоминает среди своих предков Дмитрия Донского именно как полководца, «иже над безбожными агаряны за Доном великую победу показавшего» [15] .
14
ПСРЛ, т. VI, с. 227; т. VII, с. 210; т. VIII, с. 163, 210; т. XII, с. 132, 207; т. XIII, с. 191, 203, 226, 346, 489, 499, 521; т. XIV, с. 12; т. XVIII, с. 229; т. XX, ч. 1, с. 345; т. XX, ч. 2, с. 506, 516, 537; т. XXV, с. 287; т. XXVI, с. 235, 269; т. XXVII, с. 132; т. XXVIII, с. 125, 294; т. XXIX, с. 85, 95, 114, 181, 191, 209, 303; т. XXXIV, с. 221; Иоасафовская летопись. М., 1957, с. 67.
15
Послания Ивана Грозного. М.-Л., 1951, с. 9, 71, 125, 202.
16
Сочинения И. Пересветова. М.-Л., 1956, с. 171, 199–200, 236–237; ПСРЛ, т. XIX, с. 449, 465, 474; Гудзий Н. К. История древней русской литературы. М., 1966, с. 374.
17
ПСРЛ, т. XXI, ч. 1, с. 396–399; т. XXII, ч. 1, с. 414–415; Синопсис. Спб., 1746, с. 117–177; Лызлов А. И. Скифская история, ч. I. M., 1787, с. 54–55.
18
См., например: Арциховский А. В. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944, с. 126, 127, 131, 143; Амосов А. А. «Сказание о Мамаевом побоище» в Лицевом своде Ивана Грозного. (Заметки к проблеме чтения миниатюр Свода). — ТОДРЛ, т. 34. Л., 1979, с. 49–60; Он же. Миниатюры Лицевого свода. — Знание — сила, 1980, № 9, с. 43–45; Овчинникова Е. С. Куликовская битва в древнерусской миниатюре и иконе. — В кн.: Куликовская битва в литературе и искусстве, с. 115–119. Факсимильные издания миниатюр Свода, посвященных Куликовской битве, см.: Повесть о Куликовской битве. Из лицевого свода XVI в. (перевод О. П. Лихачевой, статьи Д. С. Лихачева и Л. А. Дмитриева). Л., 1980.
19
См., например: Арциховский А. В. Указ. соч., с. 178, 182, 184, 194–196; Белоброва О. А. О миниатюрах Куликовского цикла в Житии Сергия Радонежского. — ТОДРЛ, т. 34, с. 234–246; Овчинникова Е. С. Указ. соч.
20
См., например: Шамбинаго С. К. Сказание о Мамаевом побоище. Спб., 1907; Дмитриев Л. А. Миниатюры «Сказания о Мамаевом побоище». — ТОДРЛ, т. 22. М.-Л., 1966, с. 239–263; Он же. Лондонский лицевой описок «Сказания о Мамаевом побоище». — Там же, т. 28, Л., 1974, с. 155–179. Факсимильные издания лицевых списков «Сказания о Мамаевом побоище» см.: Дианова Т. В. «Сказание о Мамаевом побоище». Лицевая рукопись XVII в. из собрания Государственного Исторического музея. М., 1980; «Сказание о Мамаевом побоище». Кн. 1–2. М., 1980; «Сказание о Мамаевом побоище». Лицевой список конца XVII в. Вступит, статья Л. А. Дмитриева. Л., 1980.
21
См., например: Филатов В. В. Изображение «Сказания о Мамаевом побоище» на иконе XVII в. — ТОДРЛ, т. 16. М.-Л., 1960, с. 397–408; Овчинникова Е. С. Указ. Соч.; Болотцева И. П. «Сказание о Мамаевом побоище» на иконе «Сергий Радонежский с житием» XVII в. — В кн.: Куликовская битва в литературе и искусстве, с. 120–128.
22
Из новейшей литературы см., например: Хорошкевич А. Л. Лубочное издание «Сказания о Мамаевом побоище» в Польше. — Вопросы истории, 1979, № 4, с. 204–206; Пушкарев Л. Н., Сидорова Л. П. Повести о Куликовской битве в русской лубочной картинке и книжке XIX — начала XX века. — В кн.: Куликовская битва в литературе и искусстве, с. 129–153; Иткина Е. И., Кучкин В. А. Рукописный настенный лист с изображением Мамаева побоища. — Там же, с. 154–174; Заремба С. 3. Куликовська битва в iсторичнiй лiтературi. — Украiський iсторичний журнал, 1980, № 9, с. 143.
Куликовская битва нашла свое отражение и в фольклоре, русском; и южнославянском [23] . Отзвуки ее имеются и в сочинениях иностранных авторов XV — начала XVI в. [24] .
С возникновением исторической науки в России (XVIII в.) Куликовская битва, естественно, привлекла внимание авторов исторических сочинений как выдающееся событие русской истории, она становится уже объектом исследования, хотя на первых порах еще ограниченного [25] .
23
См. соответствующие работы (особенно С. Н. Азбелева и Б. Н. Путилова) в упомянутых выше библиографических указателях, а также статьи: Азбелев С. Н. Устные героические сказания о Куликовской битве. — В кн.: Современные проблемы, фольклора. Вологда, 1971, с. 31–48; Пушкарев Л. Н. К вопросу об отображении Куликовской битвы в русском фольклоре. — В кн.: Куликовская битва. Сб. статей. М., 1980, с. 265–274.
24
См., например: Бегунов Ю. К. Указ. соч., с. 503, 507–509; Герберштейн С. Записки о Московитских делах. Спб., 1908, с. 11.
25
Как это ни странно, несмотря на давний интерес исторической науки к Куликовской битве, до самого последнего времени не было работ по историографии, а также сколько-нибудь развернутой специальной библиографии по самой Куликовской, битве. В исторических трудах, даже специально ей посвященных, предшествующая литература, как правило, не рассматривалась, в лучшем случае давались лишь краткие оценки отдельных работ. Специальные же библиографические указатели, вышедшие к 575-летию Куликовской битвы (Инглези Р. М. Куликовская битва. М., 1966; Полетаева В. П. Куликовская битва. 1380–1955. Тула, 1955) носят рекомендательный характер и в силу этого крайне невелики по объему. Дело существенно изменилось в связи с подготовкой к 600-летию Куликовской битвы. В 1980 г. в Туле вышел указатель литературы «Поле русской славы. 600-летие Куликовской битвы — (сост. В. М. Руднев, автор предисловия и научный консультант В. Н. Ашурков), насчитывающий более 180 названий (правда, включая произведения литературы и искусства, отображающие Куликовскую битву), а в сборнике статей «Куликовская битва», выпущенном издательством «Наука», был опубликован обширный (более 450 названий) библиографический указатель (сост. Н. А. Араловец и П. В. Пронина), в который вошли русские и советские издания библиографических указателей, источников и исследований XVIII–XX вв. о Куликовской битве, а также зарубежные библиографические указатели, издания источников и исследования, относящиеся к Куликовской битве и ее эпохе. В том же году были опубликованы историографические статьи Л. Г. Бескровного, С. 3. Зарембы, Э. Л. Афанасьева, Г. Г. Елизаветиной, А. С. Курилова, М. Д. Курмачевой, В. Ю. Троицкого (см. о них ниже).
Так, уже в начале XVIII в. А. И. Манкиев в главе VII своего сочинения «Ядро Российской истории», написанного им в 1715 г., утверждал, что великий князь Дмитрий Иванович «не хотев в омерзелом Татарском подданстве быть… иго… с себя сшибить умыслил». После победы Дмитрия над ордынским мурзой Бегичем «у реки Вяжи» (Вожи), «о той победе своих войск сведав, Мамай, — пишет далее Манкиев, — сам по совету Князя Литовского Ягелы и Князя Рязанского Олега, собравшись со всеми своими силами, пошел в Русь против Князя Димитрия Иоанновича, намерясь его вовсе разорить; но Князь Димитрий тому забежал, и не хотя неприятеля до самой утробы государства Рускаго допустить, собрав войска, с Руси под своею областию бывшей реку Дон перешел и у реки Непрядвы с Мамаем встретившись в Сентябре месяце, и бившись, славную победу на Куликовом поле над Татарами одержал, что на несколько верст поле Татарскими трупием от Русских побитым, было покрыто» [26] . В довольно лаконичном изложении А. И. Манкиев сумел высказать свое понимание стратегического плана Дмитрия Донского и, отмечая большое значение «славной» победы, не впадал в какие-либо преувеличения (определяя размеры поля боя лишь в «несколько верст»).
26
См.: Хилков А. Я. Ядро Российской истории. М., 1784, с. 135–136.
В. Н. Татищев в третьей части своей «Истории Российской» помещает большой рассказ о Куликовской битве [27] . В основу этого рассказа автором положено «Сказание о Мамаевом побоище» в варианте Никоновской летописи. Но это уже не простой пересказ «Сказания», подобный тому, который имелся, например, в Синопсисе. Татищевым начисто удалены все фантастические и «богословские» элементы, а также сравнения с персонажами древней истории (Навуходоносором, Александром Македонским, Дарием, Пором, Антиохом и проч.). Словом, им сделана попытка рационалистически осмыслить некоторые сообщения «Сказания», особенно о военных действиях. Он, например, связывает привлечение купцов-сурожан к походу с необходимостью материального обеспечения войска; невозможность для полка «правой руки», успешно оборонявшегося от атакующих татар, перейти в наступление объясняет тем, что в этом случае оголился бы правый фланг основных сил русского войска — большого полка. Интересно, что Татищев критически подходит к указанным в Никоновской летописи цифрам численности войск, радикально их уменьшая: вместо 200 тысяч — 20, вместо 400 тысяч — 40 [28] . Вообще рассказ В. Н. Татищева о Куликовской битве и событиях, с ней связанных, заслуживает специального исследования.
27
См.: Татищев В. Н. История Российская, т. V. М.-Л., 1965, с. 138–150, 286-290.
28
Ср. там же, с. 144 и 287 (прим. 268) и 288 (прим. 281), а также ПСРЛ, т. XI, с. 55, 56. «Сокращение» Татищевым летописных цифр численности войска отмечено Э. Л. Афанасьевым (см.: Афанасьев Э. Л. Куликовская битва в изображении русских писателей XVIII в. — Известия АН СССР. Серия литературы и языка, т. 39, № 4, 1980, с. 294). См. также: Заремба С. 3. Указ. соч., с. 144.
Большое значение Куликовской битвы признавал М. В. Ломоносов. В «Кратком летописце» он отмечал, что Дмитрий Донской Мамая «дважды в Россию с воинством не допустил и в другой раз победил совершенно». Специально «началу сражения с Мамаем» предполагал Ломоносов посвятить одну из «живописных картин из Российской истории». Ему был знаком довольно широкий круг источников, освещающих Куликовскую битву («Летописная повесть», «Сказание о Мамаевом побоище» — по Никоновской летописи и Синопсису, Лицевой летописный свод XVI в.) и «История Российская» В. Н. Татищева; на них он опирался, создавая свою трагедию «Тамира и Селим», центральной темой которой, как известно, является Куликовская битва [29] .
29
См.: Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 6. М.-Л., 1952, с. 316, 370; Белявский М. Т. История России в литературных произведениях М. В. Ломоносова. — Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. История, 1961, № 5, с. 23–26; Моисеева Г. Н. Ломоносов и древнерусская литература. Л., 1971, с. 10–12, 24, 90–91, 97, 232–236, 259–262. Знаком был Ломоносов и с немецкой хроникой А. Кранца (XV в.), сохранившей известие о Куликовской битве (см.: Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 6, с. 573).