Кулл и книга колдуна
Шрифт:
Услыхав подобную отповедь, девушка заплакала, ибо чувствовала, что атлант прав. Однако желание во что бы то ни стало помочь отцу и брату толкало ее на любые крайности.
Между тем Кулл, очевидно, сжалившись над Хельмой, обратился к ней уже более дружелюбно:
— Вот что, девочка. Давай-ка договоримся с тобой так. Сейчас ты оденешься. А потом я провожу тебя к твоему деду. Надеюсь, ты поняла, что столь дурацкий способ, с помощью которого ты решила добиться своего, в Дуур-Жаде не доведет до добра? Будет гораздо лучше, если ты, для начала, просто дождешься решения моих ребят…
Тем же вечером экипаж «богини Морей» после долгих споров, с ничтожно малым перевесом голосов,
Глава шестая
Утром следующего дня Кулл отравился с визитом к барону Хельту, чтобы лично сообщить тому о решении, принятом его командой. Раз те согласились отправиться за книгой Земрука, то затягивать с отплытием явно не стоило. Но прежде следовало оговорить со стариком кое-какие детали предстоящего путешествия.
Однако всю дорогу до постоялого двора, где остановился барон, мысли Кулла были заняты отнюдь не предстоящей беседой с ним. Из головы атланта не выходили подробности вчерашней встречи с Хельмой. Они одновременно заставляли закипать кровь в его жилах и сердили прямодушного варвара.
«Боги и демоны! — размышлял он, то и дело отвечая на приветствия, которые, как всегда во время прогулок по городу, сыпались на него со всех сторон. — Все же как хороша это девчонка! Эх, предложи она мне себя при других обстоятельствах… Во всяком случае, не в качестве платы за помощь… Уж тогда бы я не стал сомневаться и медлить. Скорее наоборот, мигом впился бы в нее, словно истомленный голодом — в краюху хлеба. При иных обстоятельствах, это да. Однако вчера все вышло просто из рук вон плохо. Да что эта дура о себе возомнила? Думает, если я пират, то меня можно вот так купить, раздвинув предо мной ноги?! Думает, что я стою так дешево и куплюсь на прелести знатной красавицы. Дура! Да раздень любую женщину, знатную или не знатную, все они будут выглядеть примерно одинаково: одни чуть более привлекательно, чуть менее. Только и всего. Нет, конечно, некоторые из них бывают настолько хороши, их красота настолько совершенна, что ради их благосклонности бывает не жалко пожертвовать чем угодно. Включая и собственную жизнь. Такие, как Хельма, например…»
Произнося про себя сей монолог, атлант и не заметил, как оказался на улице Знахарей, по которой пролегал его путь на постоялый двор, где остановился барон Хельт. Здесь проживали в основном всевозможные врачеватели гадалки, да местные колдуны разного пошиба. Сие место издавна славилось по всему Дуур-Жаду. Причем как с хорошей, так и с диаметрально противоположной сторон.
И причин тому во все времена с избытком хватало.
Начать с того, что первые знахари появились здесь уже вскоре после основания города: после того, как слава сего пиратского гнезда как самого вольного города на свете начала разлетаться по всему миру. Ведь многие из них у себя на родине постоянно подвергались всевозможным гонениям и преследованиям, причем как со стороны тамошних властей, так и собственных соплеменников. Не секрет, что в мире имеется немало мест, где магия, знахарство, колдовство, а порой даже и то, что таковым не является, находятся под строжайшим запретом. По крайней мере, официально. И разумеется, тех, кто этим занимается, на каждом шагу ждут самые разные неприятности, от угрозы оказаться избитым толпой, до реальной возможности закончить свои дни на плахе или в камере пыток, не выдержав допроса с пристрастием. И главная причина этого стара, как мир. Люди всегда боялись и будут бояться всего того, что не в состоянии понять или объяснить, по своему скудоумию. И это если не принимать во внимание такую не менее распространенную вещь, как зависть. Ведь
Появление у себя в городе врачевателей, гадателей да колдунов пираты воспринимали по-разному: от полного неприятия «всякой там сверхъестественной белиберды» до откровенного безразличия в смысле «живите, коли угодно, лишь бы вреда от вас было как можно меньше». В конце концов тех, кто думал именно гак, оказалось большинство, и на Совете Капитанов знахарям не только дозволили селиться в Дуур-Жаде, но и выделили им отдельную улицу, которая годы спустя из захудалой окраины пиратского поселения превратилась едва ли не в самый его центр.
Знахари и колдуны очень быстро прижились в пиратской столице, гармонично вписавшись в ее более чем пестрое население. Многие занялись врачеванием ран и болезней, что здесь было высоко оценено. Ведь ранения неизбежны для людей, избравших столь опасную профессию, как морской разбой. Далеко не все купцы из тех, кто занимается морской торговлей, при встрече с грабителями без боя расстается со своим товаром и деньгами. Такие предпочитают обзаводиться дружинами из крепких, вооруженных до зубов наемников, весьма охочих до драки. А уж про боевые корабли прибрежных государств и говорить нечего. Столкновения с ними редко заканчиваются для пиратских экипажей без серьезных потерь. Одним словом, бывает, что без опытных лекарей просто не обойтись..
Однако ни для кого в Дуур-Жаде не являлось секретом, что не все обитатели улицы Знахарей занимались исключительно одним целительством. Кое-кто баловался гаданием, а некоторые не гнушались и откровенной ворожбой, причем весьма черных тонов. Рассказы о деяниях последних нередко будоражили все населения города. Особенно когда кто-то неожиданно погибал при весьма загадочных обстоятельствах. Но никаких конкретных обвинений из-за отсутствия в таких Делах сколь либо весомых доказательств никому предъявлено не было, ибо законы Дуур-Жада на этот счет не оставляли никаких сомнений: не пойман — не вор, а тем более не убийца. Случалось, конечно, что некоторые пытались добиться справедливости, невзирая ни на какие законы, собственными методами и на свой собственный страх и риск. Одни вызывали колдунов на честный бой на арене амфитеатра, другие более предусмотрительные нанимали убийц, а менее разумные частенько сами набрасывались на обидчиков с оружием в руках. Но с такими, как правило, начинали происходить странные вещи. Кое-кто совершенно внезапно умирал от неизлечимой болезни. Другой ни с того, ни с сего накладывал на себя руки, причем на глазах у целой толпы зевак… И о каждом таком случае потом складывались легенды, которые еще больше усиливали страх перед колдунами.
Погруженный в собственные думы, Кулл вздрогнул всем телом, когда кто-то на ходу неожиданно тронул его за плечо.
— Ты не уделишь мне всего несколько минут, капитан? — прозвучал вопрос, заданный чарующим женским голосом. — Ты от этого только выиграешь.
Атлант резко обернулся. Это действительно оказалась женщина, весьма привлекательная на вид особа, одетая во все черное.
— Это ты, Амилия? — Кулл без труда узнал в ней широко известную здесь предсказательницу. — Чего ты хочешь?
В последнем его вопросе отчетливо прозвучала нотка настороженности. Что, впрочем, совсем не удивительно, если учесть, какие слухи по всему городу ходили об этой женщине.
На вид ей, пожалуй, можно было дать не более тридцати лет; высокая, стройная, грациозная фигура; густые, черные, как смоль волосы, заплетенные в толстую, тугую косу, спускающуюся ниже пояса; большие карие глаза и взгляд поражающий своей бездонной глубиной, подобно океанской бездне, сводивший с ума многих мужчин.