Культ Крупного Рогатого Скота. Убей! Убей!

Джонсон МП

Некоторые мужчины вырывали из нее куски и убегали, волоча за собой тягучие розовые ошметки в тень сарая, между тракторами и комбайнами, припаркованными там. Тени не могли скрыть звук чавканья и жевания. Другие не нуждались в уединении и зарывались лицом в Сэру, лакая ее кровь и то, что осталось от ее жизни.

Один протянул руку и вырвал кусок – возможно, сердце. Он стоял перед Ренни, впившегося дикими глазами в массу мускулов. В шрамы от прыщей на его подбородке забилась кровь, она просачивалась сквозь его толстые пальцы, когда он сжимал кусок

Сэры обеими руками.

"Нос со шрамом" и "Черный бык", все еще одетые в маски, сбросили джинсы. Обнаженные в мерцающем свете костра, расправив волосатые спины, они расталкивали своих спутников, чтобы добраться до тела Сэры. С величайшей осторожностью они откинули ей веки и вырвали глаза. Каждый из них взял по одному, держа глаза в ладонях. Неровными ногтями они разрезали тыльную сторону глазных яблок и старательно соскребли глазную жидкость с внутренностей, как белки с яичной скорлупы, которая стекала по бокам ладоней на крепкие предплечья.

Их члены при этом поднялись.

Они осторожно поместили выдолбленные глазные яблоки на кончики своих членов.

Глаза – лугово-зеленые глаза Сэры – теперь смотрели из членов "Черного быка" и "Носа со шрамом". Фермеры запели в унисон, еще больше слов, которые Ренни не мог понять, еще больше слов, материализовавшихся в пурпурные облака. Эти облака поплыли вниз, окружая члены с глазными яблоками, и глаза ожили, беззвучно крича.

Ренни стоял на коленях и смотрел, как глаза приближаются.

Глава 5

Как родитель, Морган больше всего ненавидел моменты беспомощности, когда все хвастовство "я буду хорошим отцом и защищу своего ребенка от ужасов мира" скрывалось за фасадом реальности. Он испытывал это так много раз, не только по отношению к Сэре, когда она росла и выходила в мир без него – сначала пешком, потом на велосипеде, потом в машине, а потом на самолете, - но и к Дерби, Кассандре, Томе, Реноре и Эрике, другим его приемным детям.

Иногда, когда ловил себя на мысли, что мог бы полюбить биологического ребенка сильнее, он напоминал себе о таких моментах. Он потратил несколько дней, разъезжая взад-вперед по двадцать девятому шоссе в поисках Сэры, о которой не слышал уже неделю. Никто не мог усомниться в его любви к детям.

А когда он найдет Сэру, то даст ей то, что нужно.

Он громко рассмеялся, представив себе, как он, шестидесятисемилетний старик, ругает свою сорокалетнюю дочь, словно она маленький ребенок. Конечно, перед его мысленным взором все еще стояла шестилетняя Сэра на своем розовом велосипеде, уезжающая с рюкзаком, полным куколок, чтобы устроить шоу для своих друзей в соседнем квартале. Она никогда не перестанет быть для него маленькой девочкой. Это не означало, что он не гордился ею за то, что она открыла свой консалтинговый бизнес и стала такой успешной.

Хотя, может быть, это из-за ее выбора мужчин.

Маргарет, его жена, сказала ему, что Сэра, вероятно, просто уехала в путешествие или что-то в этом роде и забыла сказать им. Она

уже делала это раньше, разъезжая по всей стране в поисках работы, помогая крупным компаниям внедрять качественные страховые инфраструктуры… или что-то еще. Но это не объясняло, почему она не отвечала на звонки. Нет, у него было неприятное чувство, что что-то пошло не так. Этот человек, Ренни, вероятно, имел к этому какое-то отношение. Кстати, что это за имя такое – Ренни? Это не мужское имя.

Когда Сэра принесла домой этот кусок человеческого тела – скорее эмбриона, чем человека, такого молодого, - Морган просто уставился на него. Грызет ногти. Смеется невпопад. Сэра была старшей дочерью Моргана, первой из многих приемных детей, которых они с Маргарет привели в свой дом, первой, кого они удочерили. Он был чертовски впечатлен тем, какой она выросла, несмотря на их разные мелкие разногласия по поводу семейного бизнеса. Она встречалась с туристическими журналистами, генеральными директорами, разными мужчинами, но никогда не цеплялась ни за одного. Морган надеялся, что она не будет цепляться и за Ренни. Пока зародыш не выпалил, что они с Сэрой вместе уже почти год.

Морган рассердился, что она скрыла это от матери и отца, и выпалил:

– Что ты можешь предложить моей дочери?

– Папа!
– закричала Сэра.

Ренни расплакался и ушел, не дав ответа.

Морган решил, что Сэра, должно быть, не гордилась их отношениями. Чем тут можно было гордиться? Черт возьми, мальчик даже не знал, кто такой Морган. Слишком юный. Слишком поглощенный видеоиграми, смартфонами или чем-то еще, чем увлекаются дети в наши дни. И конечно же, Сэра ничего ему не сказала. Она никогда особенно не гордилась их семейным бизнесом. Морган испытывал искушение взять мальчика с собой в лагерь, но у него не было такой возможности. По крайней мере, у мальчика хватило ума заметить, что он никому не нужен.

После того, как мальчик ушел в гневе, Морган спросил Маргарет, что она нашла в этом парне. Она сказала:

– Доброту, которой, очевидно, не хватает тебе.

Он спросил:

– Ты так думаешь?

Она только пожала плечами.

Зазвонил мобильник Моргана. Он старательно дотянулся до плеча и снял трубку.

– Дорогая, начинается снегопад. Я слишком далеко и слишком устал, чтобы благополучно добраться до дома сегодня. Я собираюсь остановиться в мотеле по дороге. Может быть, проеду еще один участок шоссе.

Он почти чувствовал вздох жены в трубке.

– Если бы я не знала тебя лучше, то подумала бы, что ты пытаешься сбежать от меня.

– Ну, тебе виднее, - ответил он.

– Сэра, наверно, уехала с этим мальчиком. Наверно, они поехали в Чикаго.

– Мы уже говорили об этом, Ретта.

– Ты снова звонил в полицию?

– Да. Мы делаем все, что в наших силах, сказали они. Я спросил, что это значит. Что такое "все", что может предложить полиция Грин-Бей?

– Она может быть в Нью-Йорке. Она говорила о Нью-Йорке, - сказала Маргарет.