Культурное наследие
Шрифт:
– Конечно, проходи, присаживайся.
Инна прошла к столу, и присела рядом на койку.
– К экзаменам готовишься?
– Да так.
– Я тоже готовлюсь, верней уже приготовилась.
Санек знал, что Инна действительно готова к экзаменам.
– Чай будешь?
Инна пожала плечами.
Санек включил чайник, достал из шкафа батон, сахар. Варенье и масло.
–
Инна пила чай с мягким, свежим батоном, вареньем и маслом. Было очень вкусно. Она довольно улыбалась, не зная как себя вести с этим мужчиной. Ведь за два года он еще ни с кем не переспал. Не хватало, чтоб он ее выгнал. Но получилось наоборот, он оказался совсем не такой как о нем говорят и думают девчонки, и не такой,каким себя показывает.
Санек убрал со стола, подошел и сел рядом.
– Как дела?
– Ничего. – Инна пожала плечами.
Санек взял ее за плечи.
– Иди ко мне. – Инна наклонилась к нему, головой к груди, и прижалась, обняв его за талию. Он прижав ее гладил ей волосы.
Инна была довольна, ей не придется, навязываться. Девки конечно дуры. Она оказалась умней.
Рукой она расстегнула ему молнию. Он продолжал гладить ее волосы.
– Подожди, давай, умостимся, как следует.
Он отстранил ее. Она немного испугалась, что вот и облом. Но Санек ее успокоил.
– Надо ведь дверь закрыть, свет выключить, окно ведь, и лучше на полу постелить. Он встал, выключил свет, закрылся изнутри, потом снял с койки все вместе с матрацем, и расстелил на пол.
– Раздевайся. – Предложил он, и сам начал раздеваться.
Инна разделась, Санек тоже перед ней стоял раздетый. Она поняла, чего он хочет, и опустилась перед ним на колени…
Потом они легли, на постеленное, на пол. Инна была послушной, она делала все, что он желал.
Да, действительно бабы дуры, думала Инка. Они Вовку считают жеребцом, а про этого думают, что он баб боится. Инка даже по его движениям понимала, чего он хочет. Она уже побывала и снизу, и сверху, и с боку, и так и сяк. Потом он присаживался на стул, а она становилась перед ним на колени. Ему очень нравилось смотреть, как она это делает. А она старалась. Свет хоть и не яркий, но проходил с улицы от фонарей в окно, и все было видно в полумраке. Потом они опять ложились на пол. Вся простыня была мокрая от их пота. Инка не знала, сколько прошло времени, но знала, что это было долго, и она уже выбилась из сил, Санек тоже тяжело дышал. Обессилев они просто лежали рябом. Санек поднялся, быстро оделся.
– Ты куда?
– Сей час приду.
Он вышел в коридор, и пошел в туалет. Он знал, что для предосторожности, надо все хорошо промыть своей мочой. В юности он уже залетал на больничку, а эти меры предосторожности, гарантировали порядок. Его этому тогда в больничке один мужичек научил. Потом слушаясь этого совета,
– Тебе понравилось? – Спросила Инна.
– Еще бы, ты умница.
– Я очень хотела, чтоб тебе понравилось. Я видела как ты смотришь когда я … Если хочешь еще, скажи.
– Нет, лапочка, я выжат как лимон.
– А мне кажется, что еще не совсем.
– Немного здоровья надо и оставить.
Они продолжали разговаривать. Санек спрашивал о ее мужчинах. Она рассказывала, но постоянного у нее сей час нет.
– А что случилось?
– Да козлом оказался.
– Что сильно обидел?
– Не то слово.
– И что он натворил, что вы расстались?
– Таких козлов мало?
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
– А вдруг я тоже такой?
– Не смеши меня, ты нормальный. Ты держаться умеешь, при желании, ты здесь мог вон как Вовка, больше половины перетрахать, а ты, если девкам скажу, все равно не поверят.
– А ты и не говори. Так, что твой натворил?
– Обещал жениться. Он старше меня на семь лет. Зав клубом работает. Мы месяца три встречались, он говорил, что мы поженимся. После кино, или других мероприятий, мы оставались в клубе, или просто туда приходили. Мы закрывались изнутри. На сцене, с другой стороны от гримерки, в углу стоял диван, над ним лампочка на стенке, тусклая. Когда свет на сцене выключен, то от гримерки диван очень хорошо видно, а с дивана туда нет. Часто мы включали и верхний свет. От зала занавес, по бокам шторы, везде все закрыто и мы с ним так же как с тобой.
Но чаще свет был только над диваном. Там мы с ним и наслаждались. Вообще было классно. Только я дура не догадывалась, может это было и не первый раз. В общем, остались мы в клубе, и пошли на сцену, разделись и начали на диване кувыркаться. Свет только над диваном. На кувыркались, потом он встал прямо под лампочкой. Я перед ним на коленях. И представь картину, я у него беру, он мне это по полной, что я аж давлюсь. И тут включается основной свет. Представляешь кино. Со стороны гримерки пацаны смотрят это кино и ржут. Может он им это кино и раньше показывал, но главная героиня не догадывалась, что у нее столько зрителей поклонников. Я подскочила, шмотки свои в охапку и голяка из клуба. А они расступились, ржут, и еще по заднице один умудрился пятерней приложиться. Хорошо, что на всю толпу не пропустили уроды. На улице темно и ни кого не было, время за полночь. Я голая в парк прибежала, там оделась. Выла, конечно, он жениться сволочь обещал. Что я могла ему сделать, я ведь сама к нему ходила, а жаловаться мне не кому. Вот такое у меня приключение.