Культурные особенности

Зарубин Александр

— Это что?

— Слово туземное. Не поймешь. Переводчик глючит, собака. То-ли свекровь, то-ли теща, то-ли старшая жена. Ладно, пойду шугану…

Улыбнулся, сказал и исчез, бросив на столе пустую тарелку. Ирка сморгнула. Раз, другой. За дверью шаги, шелест и негромкий шум голосов. Эрвин что-то говорил. Мягко и вежливо. Тихо, слов не разобрать. И шелест шагов. Чуть слышный — босых, женских, в одну сторону. И подкованных флотских сапог — в другую. Хлопок двери.

— И впрямь шуганул. Дела…

Выдохнула она, рассеянно хлопнув дверью холодильника. Огляделась, пробормотала под нос:

— Нет,

на тещу я еще согласна. Но вот прочее… Эрвин, ты с ума сошел со своими туземками…

За окном — шелест и шорох, звон капели по листьям. Пошел дождь. Опять. Пряный ветер хлопнул ставней, ворвался, омыл лицо, выгоняя духоту и затхлость из легких.

Ирина представила лицо отца — как бы предлагая папе посмеяться вместе… Олег Строгов представился перед внутренним взором. Охотно. Как всегда — высокий, широкоплечий, улыбчивый с короткой трубкой в зубах. Только смеяться он почему-то не хотел. Совсем наоборот. Ирина пожала плечами, погадала — откуда в тарелке взялся нелюбимый с детства салат и и потянулась закрыть окно — капель звенела по кухонному столу, разлетаясь на мелкие брызги.

— Хан-шай, — повторила невесть зачем, прокатывая на языке чужие, странные звуки. Толстая, мясистая ветка за окном качнулась, будто погладила ее по голове.

— Ну, бред же, — подумала она, задумчиво наматывая на палец косу. Вышло как-то неубедительно…

За спиной дверь лязгнула еще раз. Жалобно скрипнул настил. Ирина не обернулась. И так узнала гостя по шагам — беспардонному грохоту латных сапог по половицам. Пегги Робертс, чтоб ее, в своей неизменной броне. Спит она в ней что-ли?

— Привет. Почта не приходила?

— Нет, вроде. Не проверяла с утра, — откликнулась Ирина задумчиво, — не до того.

— Так проверь. Эфир гудит, как взбесился, неясно с чего. Движуха какая-то идет. С верху…

Ирина обернулась. Сморгнула от удивления- десантница была встревожена. Это было странно, чтобы не сказать больше. И палец латный поднят вверх, будто говоря, что под непонятным «верхом» — имеется ввиду коридоры губернаторского дворца а не звездные орбиты «Венуса».

— Пошли, — сказала Ирина, рывком захлопнув окно.

В планшете мигала иконка. Письмо. Одно. На имя Пегги с пометкой «личное». Ирина с минуту копалась в настройках, гадая, как его сюда занесло. Потом сообразила — лихая только с оружием Пегги ошиблась в кнопках, поставила редирект Ирине на все подряд. Глупо, конечно, но что уж теперь. Идентификатор отправителя — с орбиты, Арсен Довлатов, седьмая десантная. Довольная усмешка с-за спины: «Жив, курилка». Ирина проигнорировала. В приложении — видеофайл. Один. Дрожащий, мерцающий видеоряд — запись с камер десантного шлема. Безумный танец. Испуганные лица, кресты на руках. «Капеллан должен узнать…» Оборвавшая фразу яркая вспышка — лазерный луч. Блондинка в броне, без звука заваливающаяся на бок.

«Ольга…Суки, вашу мать», — яростный, дикий мат из за спины. В игнор. По экрану змеей — зеленая молния. Нейроплеть. Плосколицые, яростные дикари с перечеркнутой молнией на лицах. Взлетающий алой рыбкой десантный нож. Из динамиков — хриплый шепот: «Все будет хорошо, сестра». И потом:

«Пегги, у нас проблемы».

— Holy shit, — беззвучно выдохнула десантница

из за спины. Ирка тряхнула головой и от души согласилась.

Глава 10 Наверху

Пегги немного, но путала. Наверху не кричали, не шумели и не брызгали ругательствами. Наверху вообще никогда не кричат, власть — она тогда власть, когда умеет говорить тихо. Вежливо и достойно, под стать помещению. Неприметной комнате в верхних покоях высокой башни губернаторского дворца. Скромно обставленной, с облицованном тёмными панелями стенами, литыми пепельницами и продавленными диванами по углам. С одним высоким, раскрытым настежь окном. За ним, спиралью — прихотливая россыпь жёлтых, зелёных и алых огней. Город Хайситт-хилл, планетарная столица. Внизу. А вверху — ничего. Сегодня тучи закрыли городу сияние звёзд, оставив людям лишь жёлтый огонёк в окне. Или, просто — наверху, как шептались промеж себя горожане на нижних улицах.

«Лучше бы они там чем полезным занялись. А еще лучше — выспались, господа хорошие. Но нет, куда им, спать их превосходительствам некогда. Надо что-нибудь нарешать для нашего блага. Еще что-нибудь и все на нашу голову», — шептал мастер Джон Смит, недобро косясь на желтый огонек высокой башни. Одним глазом — вверх, на желтое окно, другим — оглядывая свою недавно разгромленную патрулем мастерскую в предместье. Обыкновенный куб мерцающего таркианского пластика, десять на десять метров, с высоким потолком, резной деревянной дверью и окнами, завешанными пальмовым листом. Листья сорваны — теперь. На полу грязь, и следы солдатских сапог. Следы патруля. Перевернутый в спешке длинный верстак, взломанные ящики, россыпь медных блестящих гильз на полу. Десять почти готовых винтовок, ящик патронов — все псу под хвост. Безакцизное, конечно, но дураков в городе нет. Крестовые платят за точный механизм и убойный калибр, за фабричное барахло могут и убить. Опасно, да и не по людски — им потом с этими винтовками против драконов ходить. Да и платят плосколицые, украшенные татуировками воины честно. Всегда, в отличие от губернаторских шавок.

«Ладно, — подумал мастер, на всякий случай посылая еще пару-тройку отборных ругательств жёлтому огоньку в вышине, — бог с ними. Комманданте Яго придет из джунглей только через неделю, заготовки стволов по прежнему лежат в тайнике, механизмы — тоже, ложа и отделка — пара пустяков. Должен успеть».

Мастер нагнулся, поставил на место верстак. Приподнял крышку тайника — тихо, чтобы дочь не проснулась. Укололо сердце — вспомнил, что завтра собирался сходить в зоопарк. И дочку взять, юной Дженни полезно отвлечься. Теперь некогда, а жаль.

Запел, включаясь, станок. Хлопнула дверь за спиной. Тихий, взволнованный голос:

— Надень очки, папа.

— Хорошо, доча, — ответил мастер, не оборачиваясь. Сдвинул со лба на нос круглые толстые очки. Поморщился — света было мало, работать неудобно. А без очков можно глаза повредить, тут дочь права, что волнуется. Досверлил деталь, выключил станок и только потом обернулся:

— Хорошо. Шла бы ты спать.

Чертов патруль до чего же невовремя. Жаль. С «Венусом» должна была прилететь настоящая европейская овчарка.