Культурный конфликт (сборник)
Шрифт:
– По-моему, ты уже одета, – Рита с недоумением смотрела на дочь.
– Одета, а заколки?!
– Да вон у тебя целый ящик заколок.
– Но тут нет новых, розовых! Мама, ну ты что, не видишь? Я надела новые розовые колготки. Как думаешь, к чему я их надела?
– По-моему, совсем ни к чему, это точно. Я бы ни за что не надела. Где ты их взяла только.
– Мы с папой в воскресенье купили. Ну кто виноват, что ты у нас одеждой совсем не интересуешься. А к колготкам мы купили заколки. Мама! Заколки! Розовые. Я Аньке по телефону всё подробно рассказала, теперь она подумает, что я вруша. Всё,
– Пойдешь! Совсем они с папой очумели. Колготки розовые, заколки. Лучше бы книжки вслух почитали. Ну это ж надо, по магазинам всё воскресенье носиться, – Рита отчитывала дочь, одновременно наводя порядок у Лизы на письменном столе. – Вот твои заколки. Страх, по-другому не скажешь. Живо нацепляй и в машину. По дороге поговорим.
До машины бежали уже бегом, не застегивая куртки, – опаздывали в школу уже конкретно. Ну надо же, девчонке десять лет, а уже колготки, заколки. Нет, Рита такой в ее возрасте не была. Если честно, то такой и не стала. Ей было абсолютно всё равно, в чем ходить. Ну какая разница. Одежда должна быть функциональной. Да и потом, куда, собственно, ходить-то. Из одной школы в другую. Даже не так. Всё равно всё передвижение осуществлялось на машине. То есть нужно было добежать до машины, впрыгнуть туда, потом выпрыгнуть – и дальше по расписанию: школа испанская, школа музыкальная, теннисные корты. Машина у Риты была высокая, поэтому какие вообще были варианты одежды? Джинсы, высокие ботинки, куртки. Одна более теплая, другая полегче.
– Быстро залезай в машину! Портфель я буду класть? Лиза, ну в чем дело?
Быстро отъехали от дома и понеслись вперед.
– Лизавета, мне надо с тобой поговорить. По-моему, это не лезет ни в какие ворота. Добро бы ты пятерки получала. Нет ведь! Про моду она, видите ли, думает. Не рано ли?
– Не рано, – огрызнулась с заднего сидения Лиза. – Лучше так, чем как у некоторых.
– Что за тон? И кого это ты конкретно имеешь в виду?! Ты вообще соображаешь, с кем говоришь? – Рита даже испугалась: дочь никогда не позволяла себе так разговаривать с матерью. – Прошу тебя не забываться, я тебе не подружка.
– Да? А мне, думаешь, приятно, что ты всё время такая немодная ходишь? Мне уже девчонки в классе замечания делают: «Что, твоей маме совсем носить нечего?» Думаешь, приятно, да?
– Что? – Хорошо, что в это время машина стояла на светофоре, а то Рита, наверное, от неожиданности дала бы по тормозам. – Бред какой-то. Кто говорит, кого ты слушаешь?
– Анька говорит! А что, она не права? Я с ней лично согласна! Посмотри, в чем ты ходишь. Всегда одни и те же джинсы, свитер вытянутый черный или этот, твой любимый, цвета тела, и ботинки скалолазные. Мне перед девчонками уже оправдываться стыдно. Никто же не знает, что это фирма иностранная. Думают, ты всё на Черкизовском рынке покупаешь.
– Всё, замолчи немедленно, или я этого не выдержу. – У Риты потемнело в глазах. От кого она всё это слышит? От собственной дочери! И в чем та ее упрекает? В том, что она плохая мать, мало ею занимается? Нет. В том, что она перестала заниматься собой. Ужас, просто ужас.
Рита попыталась взять себя в руки. Но ничего не получилось. Слезы потекли из глаз сами собой. Всё. Нужно успокоиться: она за рулем,
На своем заднем сидении Лиза почувствовала неладное.
– Мамочка, что с тобой? Ты что, плачешь? Ты расстроилась, да?
Лиза говорила испуганным голосом.
– Мам, я тебя обидела? Прости меня, я не хотела. Это я из-за заколок. Знаешь, как мне их надеть хотелось. Думала, ты их выкинула. Ну, мам! Ну не плачь, ну прошу тебя. Только это же правда, мамочка. Ну почему мои подружки не знают, что ты у меня самая настоящая красавица? Помнишь, когда вы к Ивану Игнатьевичу на банкет ходили, ты платье такое длинное надевала и туфли на каблуках. Красиво так было! А девчонки думают, что у тебя ничего модного нет. Мне просто за тебя знаешь как обидно. Мам, ну не плачь. Да и шут с ними, с девчонками! Пусть говорят что хотят, мне всё равно. Я тебя любую люблю.
Лиза перепугалась не на шутку. Рита плакала навзрыд, остановиться не могла.
– Всё, приехали, выходи. Сегодня ты обедаешь в школе, заберу тебя в четыре после дополнительного английского, – не поворачивая головы, сквозь слезы сказала Рита дочери.
Лиза выпрыгнула из машины и открыла переднюю дверь.
– Мамочка. Прости меня, ну прости! Хочешь, я тебе эти розовые заколки подарю? Вот, смотри, на, бери, – Лиза начала отстегивать заколки.
– Лиз, не надо, не обращай внимания, это я что-то разнервничалась. Всё, беги в школу, я уже сейчас успокоюсь.
Рита попыталась улыбнуться дочери: давай, будь внимательна, не забудь, что мы с тобой вчера к контрольной повторяли.
– Не будешь больше плакать, обещаешь? Ну, мамочка!
– Обещаю, не волнуйся. Я тебя люблю.
– И я тебя, – Лиза облегченно вздохнула и убежала.
Рита с трудом дождалась, чтобы дочь ушла, и разрыдалась в голос: «Идиотка, ну какая же я идиотка! Достукалась, не нужна вообще никому стала. Собственная дочь за человека не считает! Господи, и за что мне это? Неужели я это заслужила? Значит, заслужила. Размазня! Никому я тут не нужна!» – Истерику прервал телефонный звонок. Рита посмотрела на номер. Муж.
– Ритуль, ты где? Лизу отвезла?
– Да, – постаралась как можно спокойнее выдавить Рита.
– А с голосом что? Простыла? Ты это брось!
Муж, как всегда, особо не вникал. На все его вопросы нужно было отвечать позитивно, что Рита всю жизнь и делала. Он что, знал когда про ее проблемы, она доставляла ему неудобства? Да нет же! Всё всегда было прекрасно. Рита с улыбкой, Лиза с выученными уроками. Идиллия, да и только. Риту всю внутри колотило. Сама виновата, только сама.
– Паш, а тебя не раздражает, что я всё время в джинсах хожу?
– Что? Я не понял. Какие джинсы? Нет, эти бумаги я подписывать не буду, – Паша уже говорил не с ней. Ну да, понятно, дежурный звонок. Просто поставить галку. Слезы опять потекли по Ритиному лицу.
– Ритка, прости, секретарь заходила. С чего это ты про джинсы вспомнила? И потом ты же их редко носишь. Нет, я больше люблю, когда ты в юбке. У тебя же ноги красивые.
Рита молчала, последний раз она надевала юбку лет пять назад.
– Рита, – тихо проговорил Паша, – что ты молчишь? Что-нибудь произошло? Не пугай меня.